Там всё тихо, – соврал я.

— Ты мне говоришь правду?

— Да, абсолютно. Чтоб я сдох.

– Я знала, что этим закончится, – сказала она тихо.

Я понял, что она плачет.

Там, в Нью-Йорке, сейчас раннее утро. Там сейчас тепло, хоть и зима. Уже давно зимы в Нью-Йорке тёплые и мягкие. Не сравнить с этой зимой в Украине.

Эпилог

В бою под Бахмутом Максимка был контужен взрывом снаряда. (По ошибке его взвод накрыла своя же артиллерия, в войну такое случается нередко.) К счастью, контузия у него оказалась нетяжёлой. Восстановившись, он вернулся на передовую.

Андрею пока так и не удалось получить место в пресс-центре в штабе, чтобы быть поближе к сыну. Он с Людой по-прежнему в Киеве, – мается, ищет себе применение.

А вот в жизни Тараса и Наташи произошло значительное событие: их младший двадцатидвухлетний сын оставил учёбу в колледже в Берлине и приехал в Киев. Явился к родителям, как снег на голову. Стал на учёт в военкомате и уже получил повестку на медкомиссию. Понятно, что Тарас и Наташа в полной растерянности. Вернее сказать, в шоке.

Я работаю военным медиком в подразделении Лёвы, как его у нас называют – "Лёва-иудей". Каждое утро перед началом смены, закрывшись маленькой комнатушке, Лёва надевает тфилин и совершает молитву. По его твёрдому убеждению, из всех народов только евреи могут по-настоящему понять то, что сегодня испытывают украинцы. Поэтому на евреях в этой войне лежит особый долг: и если какой-то еврей этого не понимает, не способен сегодня почувствовать себя в шкуре украинца и для него "всё не так однозначно", то такой еврей последний мудак.

Ещё зима. Здесь страшная февральская холодрыга. Страдания и ужасы войны в тылу не идут ни в какое сравнение с тем, что происходит здесь, на фронте.

Но Киев стоит.

И Бахмут стоит – як неприступна фортэця.

Март, 2023 г.