Паломничество в ад

"О сни… чарівні сни. Вони наче реальність, котру важко відрізнити від реальності. Можливо життя і є сон? Дуже дивний… однак неймовірний сон…"

"Si vis Pacem para bellum – Хочешь мира, готовься к войне"

Часть — Первая

Рассвет уже успел благополучно пройти и даровать всему миру незабываемые лучи ещё мирного солнца. На часах было около восьми, однако по внутренним ощущениям так никоем образом не чувствовалось, поскольку над городом нависли тучи, уже не впервой на его веку и, увы, далеко не в последний.

Этот город успел уже многое пережить, многое застать и многое прочувствовать каждой своей улочкой, однако то, что на него надвигалось сейчас, он встречал впервые, стараясь как можно более оттянуть столь не желаемые события, которым будет суждено на вечно изменить не только внешний облик столь дивного и непревзойдённого города, но и каждого человека в нём проживающего. Каждый из нас, пред ликом нежеланных перемен, желает попросту уйти от них в сторону и оставить всё так, как оно было прежде, однако за тем, после того как на нас опрокидывается вся скверна и резоны мира, где-то там, в миг полной тишины, на едине с нотой забвения, к нам приходит осознания, что без тяготы переживаемых нами испытаний мы попросту не сможем идти дальше, а если мы не сможем продолжить своё движение, то и вместе с нами остановиться весь мир и всё, что нам в нём столь дорого.

Как бы там не было, однако люди были готовы ко всему тому, что могло их настигнуть в ближайшее время, общим для всех было лишь то, что совершенно никто не желал верить во всё грядущее, неистово отталкивая от себя каждую дурную мысль, желая попросту забыться и предаться вновь всей той пустоте суждений и простоте быта, которая была так привычна не только для духа, но и, впрочем, для всего остального жизненного пути.

Точно также проходил свой путь этим утром и Игорь, легко и непринуждённо делая каждый свой шаг на встречу с неизвестностью. Ели пробившееся сквозь тучи солнце нежно прикоснулось своими лучами к его лицу, одарив семнадцатилетнего юношу удивительной нотой теплоты, коснувшись его гладковыбритого лица, словно столь же юная, как и он сам, любовница.

Его глаза никогда не отличались особым буйством яркости и страз, он был не из тех, кто чем-то вечно горит, нет… он был в вечном движении, попросту двигаясь в даль, на встречу ко всем тем человеческим судьбам, что ждали его за углом, желая повидать воочию каждую из них, помимо своей собственной, ибо о себе самом он знал предостаточно, он знал обо всём том на что он был способен и знал, что он из себя представляет как человек. С первого взгляда простой снаружи, похожий на многих других, и в тоже время, настолько уникальный, что его можно было бы без каких-либо сомнений вносить в красную книгу, в качестве вымирающего вида по истине свободного молодого человека, не знающего к себе ни жалости, ни скорби, но в тоже время, не чуждой по отношению к другим, стремясь к тому, что большинство считают абсурдом, однако он не смотря ни на что всё равно продолжает двигаться по своему пути, ни признавая преград и всех тех прочих подводных камней, что ему столь неистово старается подбросить под ноги его же собственная жажда свободы.

Сам из себя он был довольно высок ростом по отношению к своим годам, помимо всего прочего будучи необычайно привлекательным молодым человеком в глазах не менее привлекательных девушек, у которых он пользовался необычайной популярностью.

Каждый прожитый им день и каждый сделанный им шаг был настолько непринуждённым и не запланированным, что в глазах окружающих он виднелся самым настоящим неудержимым зверем, которого бессмысленно держать на цепи, так как рано или же поздно, он всё равно попросту поступит так, как будет считать нужным в тот непосредственный момент принятия им того или же иного решения.

Если бы кто-то попросил описать его характер, то каждый второй бы ответил: что у него никогда не было никаких планов. Он просто брал и двигался дальше, даже не желая плыть по течению, создавая своё собственной русло и если возникнет необходимость или же желание, он мог взять и плыть по нему самостоятельно, всегда доводя до конца то, что начинал, не смотря на то, кто стоял за его спиной.

Это утро выдалось довольно прохладным, зима подходила к своему концу, поэтому было более чем целесообразно надеть шапку, но увы, этот было не про Игоря, ибо он только что, путём больших усилий, аккуратно уложил на голове свои волосы, в связи с чем, какие-либо действия с ними были бы для молодого человека самым настоящим преступлением.

Он направлялся в школу, пускай и не особо этого желал, впрочем, как и большинство других молодых людей, заканчивающих своё среднее образование, собственно, и не только заканчивающих.

Небо было серым, настолько серым, что и не удавалось поверить в то, что вскоре наступит весна, с её оживляющей прелестью, удивительной простотой и, в тоже время, невероятной загадочностью. Этот мир был для него чем-то необычайным, наполненным красоты, величия, любви, однако в глазах молодого человека, в нём было настолько много тягот и угнетений, что само бытие сдавалось ему уж слишком переполненным всевозможными испытаниями, что выпадают на каждую человеческую судьбу.

— Быть может если бы всё вокруг было более благосклонным к нам этот мир был бы чуток краше… — Произнёс Игорь, сам того не осознавая, глядя на полностью высохшее дерево.

— Для начала не мешало бы нам стать более благосклонными к этому самому миру. – Сказал кто-то стоявший за спиной, и отбрасывавший весьма немалую тень, своим обыденным и быстро забывающимся голосом.

Молодой человек повернулся дабы взглянуть в глаза человеку дополнившим его изречение, однако так никого и не застал. Ему это даже не показалось странным, его голова будто бы было в некоем дурмане, словно он произнёс это для самого себя, даже не стараясь убедиться в том, что он полностью здравомыслящий и осознанный человек. Не желая делать длительных остановок, он всего лишь поправил свои светлые волосы и продолжил путь, источая свою искреннюю яркость, совмещённую с нотой тоски.

Мимо него промелькнула маленькая девочка, с круглыми глазками и пухленькими щёчками, глядя на которую над ним будто бы навис ореол поразительных воспоминаний, переполненных чувствами заботы и добродушия, однако с каждым мигом отдаления этой девочки от него он всё больше и больше чувствовал запах едкого дыма, который просачивался сквозь одежду, веял вместе с ветром по воздуху и доносился из самой далёкой дали. Это не были пожарища или же гарь от костра, нет… это были самые настоящие запахи тех самых грядущих перемен, с которыми ему, вместе с целым городом, будет суждено столкнуться.

***

На часах было уже восемь тридцать. До школы оставалось всего ничего, однако время в запасе ещё оставалось, поэтому Игорь, в компании двух своих товарищей, попросту не имел права не заскочить в соседнюю будку, где работала мать его хорошего знакомого, дабы выпить чашечку горячего и невероятно вкусного чёрного чая.

Тучи сгущались с каждым мгновением, каждый обращал на них весьма пристальное внимание, но в тоже время так и не желал верить в их порочность и все те невзгоды, которые они могут с собой принести.

Людям, во все времена и эпохи, в какие бы не доводилось существовать, желалось всегда одного: иметь надежду, то, за что они могли вцепиться, хотя бы на одно единственное мгновение, дабы суметь справиться со всеми теми резонами жизни, что выпали на ихнем веку. Кто-то сумел отыскать её, а кто-то нет, так или же иначе, это не особо то и важно, важно лишь то, что каждая туча, которая казалась лишь небольшим недоразумением на горизонте и лишь тусклым пятном в ореоле вечности, оказывалась самым настоящим серпом для человеческих судеб и душ.

Беззаботно потягивая свой чай, обжигавший губы, Николай, отличавшийся ото всех своим низким ростом и заметной крупностью своего телосложения, ударился в активное чтение газеты, что было совершенно не характерным для парней его возраста, однако как бы там не было, юноша никоем образом не давал повода усомниться в остроте своего ума ни друзьям, ни уж тем более врагам.

— Пишут, что сегодня на границе у реки может быть жарко, ситуация накалена до предела.

— Этих журналюг хлебом не корми дай масла подлить в огонь, а ты ещё им тут потакаешь. Успокойся, ничего не будет, сколько раз тебе повторять! – Воскликнул Владислав.

— И без тебя знаю, что всё будет хорошо, я всего лишь констатирую факт.

— Констатируй иначе.

— Кончайте дуться и тявкать и без Вас голова квадратная! – Утвердил Игорь.

— Есть сер! Не изволите ли Вы допить по скорее свой чай, а то мы можем припоздниться на урок английского, в ходе чего может пострадать не только наша, но и Ваша безупречная репутация, многоуважаемый и почтенный сир! – Высокомерно и легкомысленно произнёс Владислав.

— Ну да, истинные слова человека с безупречной репутацией.

— Вам что-то не нравиться?

— Всё нравиться…

— Кроме?

— Тебя, уникум! – Подвёл черту Николай.

— Да бросьте! Сколько можно, что не день то Ваша грызня, причём именно тогда, когда я рядом, а когда Вы оба просто так вместе, то не разлей вода.

— От тебя просто источается нечто обостряющее чувство. – Вновь легкомысленно произнёс Владислав.

— Да иди ты…

Парни стояли, допивая свой чай, не давая ему возможности остыть. Кругом не было довольно шумно, но весь этот гул из всевозможных голосов так и не сумел взять верх над суждениями молодых людей, головы которых были забиты лишь мыслями обо всём грядущем.

Их беспокойно было более чем понятным: им всем тринадцать лет, а в этой школе для мальчиков, впрочем как и в большинстве других школ, помимо тех в которых учились дети чиновников, каждого юношу обучали обращению с оружием с пятнадцати лет, что делало их весьма лакомыми кусками для военной формы в случае чего, помимо всего прочего в шестнадцать уже каждый из них, по закону, был обязан пройти обязательный летний курс "молодого бойца", пускай в случае данных молодых людей уж слишком молодого, однако таковы были реалии в которых они существовали вместе со всеми остальными, деваться было некуда, таков был общий удел.

У государства постоянно ведущего войны, была и вечная необходимость в тех, кто будет их вести.