Как невозможна она и без вечно новой и непознанной любовной лирики. Именно об этом — новая книга стихов талантливого поэта Олега Дрямина[29].
КАЗАЧИЙ КРЕСТ
Размышления над книгой писателя, атамана
Войска Верных Казаков Черноморских Олега
Дрямина "Отрок, несущий свет", Одесса, 2004
Уже в аннотации к этой книге зарождается полемика по поводу того, к какому жанру ее отнести. И, словно бы предопределяя течение этой полемики, нам напоминают: "Слишком дорогого коснулся автор данной повести — христианской веры, чтобы осмелиться данное произведение отнести к стилю фэнтези, а тем более — к сказке, хотя действие героев происходит на грани фантастики. Чем глубже вникаешь в суть сюжета, тем определеннее ощущается главная философская истина..."
Истоки замысла этой книги с полным основанием можно искать в опубликованном в книге приказе атамана Войска Верных Казаков Черноморских имени Богдана Хмельницкого под номером 17, изданном в Одессе 14 октября 2003 года. Вот он: "О включении навечно в реестр Войска Цесаревича Алексея. Приказываю:
Его Императорское Высочество, Наследника Императорского Престола, Атамана всех казачьих войск, Святого Великомученика Цесаревича Алексея Николаевича включить навечно в реестр Войска Верных Казаков Черноморских имени Гетмана Богдана Хмельницкого под № 1 — посмертно.
Войсковой атаман, генерал-есаул О. И. Дрямин.
ВРИО начальника штаба войсковой старшина М. В. Емельянов".
В условиях действующей в независимой Украине национальнопатриотической идеологии, факт зачисления убитого коммунистами сына российского императора Николая II Цесаревича Алексея, наследника Престола и Атамана всех казачьих войск, — событие само по себе неординарное.
Впрочем, возрождая из небытия в среде своего казачества имя и облик Цесаревича, писатель и атаман Олег Дрямин акцентировал внимание не столько на национальных и монархических аспектах включения в реестр украинского казачества наследника Российского Престола, сколько на тех морально-этических, религиозных и духовных проблемах, которые породило садистское убиение российскими коммунистами императора и членов его семьи, убиение самой царственной династии. В том числе и тяжелобольного, несовершеннолетнего Алексея, возведенного затем Церковью в Святые Великомученики.
Вот почему, издав приказ о зачислении Цесаревича в казачий реестр, Дрямин взялся за создание повести "Отрок, несущий свет", в которой попытался... нет, не объяснить и оправдать решение своего казачьего круга, а... осмыслить его, философски определить, с одной стороны — все те нравственные потери, которые несет человечество всякий раз, когда в стихии его общественного сознания побеждают силы Сатаны, силы Зла, представленные в данном произведении прежде всего образами юного колдуна Гадди Портера и "коменданта подземного царства тьмы" Гадца; с другой — те проблески духовного возрождения и нравственного оздоровления, которые появляются в нашей душе и нашем сознании, вместе с возвращением нашей памяти имен таких убиенных, как Цесаревич Алексей; вместе с нашим общественным покаянием.
Повесть и в самом деле создана где-то на полигранной грани традиционной русской сказки, современной экранно-отшлифованной фэнтези и христианско-житийной (от церковно-литературного "житие...") литературы, в которую вместе с исторической личностью Цесаревича, врываются и вполне реалистические струи все еще неугасающего на просторах СНГ классово-политического противостояния.
В повести Олега Дрямина сам Господь... воскресил Цесаревича Алексея. Но не для безбедственного царствования в теперь уже несуществующей Российской империи, а для того, чтобы он нес в казачью среду, в среду молодежи Слово и Свет Божьи.
Да, Цесаревич, как и подобает Атаману всех казачьих войск империи, побывает — в повести Дрямина, разумеется, — на Хортице, только уже небесной; на Совете Атаманов, где рядом с основателем Запорожской Сечи Байдой-Вишневецким и гетманом Украины Богданом Хмельницким совет держат Григорий Потемкин, Александр Суворов, Матвей Платов, основатели Черноморского и Кубанского казачеств Сидор Бельш и Антон Головатьш, памятник которому высится сейчас почти в центре Одессы. И сам тот факт, что на том возвышенном, небесном Совете Атаманов присутствуют и другие, погибшие уже не так давно при защите православного Отечества, атаманы, например, атаман современного боевого Черноморского Казачьего Войска Александр Кучер, должно еще раз убеждать читателей, что всем православным рыцарям безусловно уготовано Царствие небесное. И что именно они составляют этот, уже небесный, "казачий круг лучших представителей боевого православного христианского рыцарства".
Однако, исходя из системы иносказаний данной повести, читатель должен воспринимать сотворение сего небесного казачьего круга предков наших как символ того, что, возвращаясь на грешную землю XXI столетия, Цесаревич обязан проникнуться казачьей верностью своему патриотическому долгу и казачьей верой в христианские ценности. Поскольку действовать ему придется в обществе, зараженном сатанинской магией и философией легко угадываемого нами мальчишки-волшебника Гадди Портера, устами современного сатаниста объявившего, что весь наш сегодняшний мир "...это повсеместный каждодневный праздник Хеллоуин. Только на вас не маски, а лица, которые вы заслуживаете. Те жалкие людишки, которым я пообещал большие деньги и все блага в царстве тьмы, купились на мои посулы, заложили душу дьяволу. От верующих в бога мы избавимся. В своем царстве я не потерплю и капли добра".
Прежде чем в борьбу с этим сатанизмом вступит Цесаревич, автор оставляет его наедине с Господом, в многострадальных — по душе человеческой — размышлениях которого восстает горестная картина современного духовного облика человечества, в котором "Одни стараются встать на правильный путь, излечить болящих и зараженных. Другие проделывают сатанинские опыты, возвращая на землю чуму, холеру, оспу, которые выходят из-под контроля, и опять от эпидемий гибнут невинные люди. Все время на земле и в небе борются силы добра и зла. В последнее время Лукавый старается использовать даже искусство, лишь бы развратить детский ум, сделать детей послушными исполнителями чужой воли. Специально, чтобы проникнуть в детскую душу, была придумана история об униженном ребенке, над которым родные дядя, тетя и их сын жутко издеваются. Над сиротой Гадди — потомственным колдуном и волшебником! Подумайте — разве могли бы простые люди издеваться столько лет над потомственным колдуном, которого в годовалом возрасте не смог убить самый могущественный и злой колдун?
Детям показывали фильм по книге, заказанной слугами сатаны. Сбивали с истинного пути, навязывая веру в колдовство, всякого рода заклинания, полеты на метле. Сатанисты заявили, что за три года жизни в книге и на экране Гадди Портера, армия сатаны увеличилась во всем мире на 20 миллионов детей. Подключились работать на него еще несколько десятков разнообразных писателей, жаждущих колдовских сребреников".
И вот в этой ситуации Господь — по воле автора повести "Отрок, несущий свет" — благословляет Цесаревича Алексея: "Остановить лукавого Я посылаю тебя! Боевым оружием у тебя будет настоящая казачья шашка. Твоей одеждой будет солдатская или казачья форма из твоего бывшего обмундирования".
Решение это было принято Господом еще и потому, что к моменту его принятия "книжному Гадди" исполнилось тринадцать лет, то есть, он был в том же возрасте, в котором люди тьмы убили самого Цесаревича Алексея, ибо в "числе тринадцать — их сатанинский смысл. Это зловещее магическое число".
Понятно, что дальнейшие события разворачивались по законам предложенного Олегом Дряминым литературного жанра и замысла. И воевать казаку-цесаревичу приходится не только с "книжным Гадди Портером", но и с самим "комендантом"-властелином подземного царства, из тьмы которого такие Гадди и зарождаются, — с многоликим Гадцем. И помогают ему в этом верные Отчизне, долгу своему казачьему и вере Христовой современные казаки.
Автор не уверждает это прямо, дословно, однако, мы видим и понимаем, что крест веры и отечества, с которым Цесаревич Алексей побеждает земное зло, является, прежде всего, Крестом казачьим. А значит, возрождение традиций и идеалов казачества — для нас, современных украинских казаков, к коим принадлежит и автор этих строк, — дело святое. И что именно казачество, соединившее свои усилия с Христианской церковью, является той силой, которая способна остановить процесс сатанизации общества, особенно его молодого поколения, чтобы затем повести его, духовно и физически возролщенное, к истинно христианской вере, к святости своего реального земного бытия, которое, в конечном итоге, определяет и святость бытия небесного[30].
МУЗА НАДІЇ І ЛЮБОВІ
З нагоди 80-річчя Володимира Гетьмана
Рукопис ще не виданої книжки, що лежить зараз на письмовому столі Володимира Гетьмана, має сакраментальну назву "Наймолодший куркуль Союзу Радянського". Тож, навіть не читаючи її, неважко здогадатися, що і в самій назві, і в сповідальних автобіографічних оповідях, які складають змісти, — сумна, з присмаком совдепівського "концтаборизму", іронія буття його покоління, отой соціально-психологічний трагізм, що наклав свій відбиток на свідомість ровесників письменника, свідомість його сучасників, а отже, й на творчість митця, життєва нива якого позначена була і кривавими комуністичними репресіями, і голодомором, і таборами для військовополонених Другої світової. А ще — отим партійно-цензурованим ідіотизмом п'ятдесятих-сімдесятих...
Народився Володимир Гетьман 10 червня 1921 року, в придністровському селі Маяках, що на Одещині. Дитинство його минало на освяченому козацькою історією народу нашого Дністрі, то чи ж варто дивуватися, що й перша книжка його "Рибальське щастя", котра побачила світу 1950 році, була навіяна спогадами заплавного дитинства і пройнята красою дністровських світанків, димами рибальських вогнищ і рибальських оповідок-побрехеньок, а відтак — і нерозвійним запахом "потрійної" вечірньої юшки.
Так уже повелося, що творчість поета завжди несе в собі печать його життєвого досвіду.