Так вот, после войны он переехал в Штаты, о нём, понятно, писали в прессе, приглашали на радио и TV. Я его в живых не застал, но те родственники, кто его знал, рассказывали, что в повседневной жизни он был самым обыкновенным человеком, любил грязные шутки. Ничего героического. Кстати, меня назвали в его честь.
– Значит, ты – тоже герой, – сказала Эми, сев рядом со мной и положив мне руку на плечо. – Как ты думаешь, твой босс добьётся, чтобы я работала в госпитале?
– Конечно, считай, что ты уже там. Видишь, не получилось с первого раза, получится со второго. Скоро будем работать вместе. Ты переедешь ко мне, и наконец всё станет на свои места, – я погладил её чёрные жёсткие волосы.
– Н-да, – подтвердила она, посмотрев на меня с необъяснимой печалью.
– Эй, что опять не так? Ты как будто не рада? – я отклонился и прищурил один глаз, чтобы лучше увидеть Эми. Я чувствовал, что у меня уже сильно кружится голова и всё вокруг как-то расплывается в очертаниях.
– Рада, очень рада, – сказала она, вставая. – Давай-ка, мой алкоголик, я тебе помогу добраться до кровати. Надеюсь, завтра утром ты сможешь подняться и пойти на смену. А-а, я же совсем забыла, завтра же суббота, у тебя выходной.
– Да, завтра суббота, и у меня шабат. И как любой ортодоксальный еврей, я буду отмечать шабат. Поэтому я пойду в синагогу молиться. Я скажу Богу, что у Него нет ни капли сочувствия и сострадания к людям, потому что Он видит весь этот fucking Армагеддон, как мы здесь корчимся в муках, а Ему по фиг, по фиг! – возмущался я, когда мы с Эми шли в спальню и она поддерживала меня под руку.
– Окей. Завтра пойдёшь в синагогу и скажешь Богу всё, что о Нем думаешь. Будь осторожен, не упади.
Через пару минут я лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку, а Эми стягивала с меня носки и джинсы.
Похищение сабинянки
Я открыл глаза и... дёрнул себя за ухо, чтобы убедиться, что уже не сплю, что это не сон. Ко мне, словно по воздуху, плыла Эми, в светлом лёгком халатике, осторожно неся поднос с чашкой горячего кофе, над которым вился тонкий ароматный дымок. Ещё на подносе стояла стеклянная рюмочка с молоком и лежали гранёные кусочки сахара.– Доброе утро, мой дорогой, – она поставила поднос на тумбочку возле кровати. – У тебя голова не болит после вчерашнего? Тайленол не нужен?
– Нет, не болит, – соврал я.
– Тогда пей свой любимый кофе. Молоко и сахар добавь сам.
– Я чувствую себя на седьмом небе от счастья. Кофе в постель!
– Должна же я каким-то образом воздать должное своему герою.
– Ладно тебе, нашла героя, – пробормотал я, приподнявшись. Сел так, чтобы моя спина упиралась в изголовье кровати. Налил себе в чашку молоко и бросил сахар.
Эми присела рядом на кровать.
– Бен, я хочу тебя попросить об одном одолжении, – сказала она, преодолев некоторую неловкость.
– О каком одолжении?
– Только пообещай, что не обидишься. И ты вполне можешь отказать.
– Обещаю. Говори прямо.
– Ты бы не мог... одолжить мне денег? Понимаешь, мне нужно рассчитаться со своим адвокатом. Он мне проходу не даёт, требует, чтобы я оплатила все его услуги. Мне ужасно неудобно просить у тебя деньги, мне очень стыдно, – она скривила лицо.
– Сколько тебе нужно?
– Сколько? Как минимум пять тысяч. Но десять будет гораздо лучше.
– Гм-м… Не уверен... Надо подумать.
Дело было не только в сумме денег, которую она просила в долг. Всё это выглядело как-то странно, подозрительно, что ей вдруг понадобились такие большие деньги. К тому же до сих пор она ни разу не упоминала про своего адвоката, который якобы ей не даёт проходу.
– Бенчик, дорогой мой. Мне действительно очень нужны деньги, – она начала гладить ладонью мою грудь, зная, как сильно меня волнует этот её жест. – Ты даже не представляешь, как я мучусь из-за этого долга, – слёзы заблестели в её глазах.
Мне стало её жалко. После недолгого раздумья я отставил в сторону чашку с недопитым кофе. Взял её ладонь и поцеловал кончики пальцев.
– Хорошо.
– Что? Ты готов мне одолжить десять тысяч баксов?
– Да. Когда тебе нужны эти деньги?
– Как можно скорее. Желательно сегодня.
– У тебя есть пейпал?
Она кивнула.
Больше не говоря ни слова, я взял свой телефон.
– Бен, ты представить себе не можешь, как ты меня выручишь, – повторяла она, не отрывая взгляда от телефона в моих руках.
Я начал вводить информацию, чтобы сделать денежный перевод. Эми тем временем, закрыв глаза, что-то шептала. Вероятно, молилась.
Прошло несколько минут. Наконец в тишине раздался щелчок уведомления на её мобильнике.
– О боже! Неужели это правда?! – воскликнула она, увидев на экране сообщение, что деньги переведены на её счёт. Перекрестившись, прильнула ко мне, обхватила мою голову и расцеловала меня. – Бенжи, моя любовь! Ты не только герой. Ты святой, настоящий святой! Я отдам тебе всё, вот увидишь, отдам до цента.
Я обнял её за талию, чтобы притянуть Эми к себе. Но она ловко выскользнула, поднялась и, не слова не сказав, выпорхнула из комнаты. Вскоре я услышал шум льющейся воды в душе. Ожидая её возвращения, я отодвинулся немного, освобождая ей больше свободного места на кровати.
Действительно, приняв душ, она вернулась в спальную. Но, к моему удивлению, она не была раздетой или в своём лёгком светлом халатике, как я ожидал, а уже в юбке и в лифчике, застёгивая на ходу блузку.
– Ты уходишь? – спросил я с удивлением. – Но почему? Я рассчитывал, мы проведём вместе выходной.
– Нет, сегодня не получится. К сожалению, у меня накопилась куча неотложных дел по хозяйству, я должна уйти.
– Куча срочных дел? Какие это дела? Минутку, – я поднялся. – Это странно. Ты никуда не пойдёшь.
– Почему это я никуда не пойду?
– Потому что я так сказал. Я должен знать, что случилось.
– Перестань, – она направилась из комнаты. – Мы поговорим в следующий раз. Я тебе потом всё объясню.
– Нет, я серьёзно. Ты никуда не пойдёшь, – я стал в дверях, заблокировав ей выход, прислонив раздвинутые руки к дверной раме с обоих сторон. – Я хочу знать ответ здесь и сейчас.
– Прекрати. Не веди себя как дурак. Я тебе сказала: завтра я тебе всё объясню.
– Скажи правду, куда ты сейчас идёшь? Скажи мне правду! Зачем тебе нужны были деньги?
– Не твоё дело! – она вдруг закричала так, что на её шее вздулись жилы. – Дай мне выйти!
Мой гнев был вызван не только тем, что я сейчас столь бездумно отдал ей деньги, но и тем, что я почувствовал себя обманутым. Было очевидно, что она скрывает от меня правду.
И вдруг мне стало ясно – мы сейчас расстанемся! Эта мысль, вернее, предчувствие, сверкнула словно молния в моём сознании.
Опустившись перед ней на колени, я обхватил её ноги.
– Останься со мной! Я не хочу, чтобы ты уходила!
– Прекрати этот спектакль! Дай мне выйти! Эй, эй, что ты делаешь?! А-а!..
Крепко, насколько мог, я прижал её бедра к себе, затем поднялся с коленей, оторвав Эми от пола. Перегнувшись на моём плече, она стала колотить кулаками меня по спине.
– Гад! Гад! Животное!
Но я нёс её к кровати, ощущая себя древним римлянином с известной скульптурной группы "Похищение сабинянок".
…Через некоторое время мы лежали с ней на кровати друг возле друга. В комнате были видны следы недавней борьбы: одежда, одеяло и подушки валялись на полу, простыня на кровати была скомкана.
– Я хочу тебе сказать, Бенжи, ты не только герой и святой. Ты ещё и fucking дикарь, – недолго помолчав, она продолжила. – Ещё совсем недавно ты божился, что больше никогда меня не обидишь. И уже забыл. Ты даже не представляешь, какую боль ты мне сейчас причинил. А говорят, что только чёрные мужчины насилуют белых женщин. Что ж, теперь я могу уйти от тебя со спокойной душой.
Она поднялась, не спеша оделась, даже не глядя в мою сторону. И, не попрощавшись, ушла.
Как птица в клетке
На следующий день в длинном розовом трикотажном платье свободного покроя, расстёгнутой короткой джинсовой курточке поверх платья и кожаных сандалиях на босу ногу Эми ходила по платформе железнодорожной станции Грэнд-Централ. Посматривала то на свои серебряные часики, то на большое электронное табло на стене, где менялась информация о прибывающих поездах.Появилась информация, что поезд из Апстейта, которого она ждала, прибывает по расписанию, через десять минут.
Эми вдохнула полной грудью и, сама не зная зачем, закатила глаза к высокому потолку здания станции и осенила себя крестным знамением. На её глаза выступили слёзы, ей стало себя жалко.
– Мой мэн! Джейсон! Не могу поверить своим глазам! Наконец-то!
– Е-е! – её сжимал в объятиях вышедший из вагона поезда худощавый чернокожий молодой мужчина лет тридцати восьми, в футболке и джинсах.
– Я не верю, что это правда, что это не сон, – шептала Эми, закрыв глаза и подставив своё лицо и шею его поцелуям.
– Моя любовь, моя жизнь, моя королева. Я не знаю, как я смог жить без тебя эти два года... – Джейсон осыпал её поцелуями, крепко прижимая её к себе. Держа её за плечи, он отдалял её от себя, будто бы желая лишний раз убедиться, что это не сон, и что это Эми действительно сейчас в его объятьях.
Немногие пассажиры, вышедшие из прибывшего поезда, быстро разошлись, и на опустевшей длинной платформе оставались только эти двое.
Эми погладила его по щекам и, привстав на цыпочки, поцеловала в губы:
– Я без тебя тоже целых два года томилась, как птица в клетке. Боже, как я счастлива!
Она снова поцеловала его, и они направились к выходу. Мужчина нёс перекинутый через плечо рюкзак, а другой рукой обнимал Эми. Её рука тоже обвила его талию. Он ей рассказывал смешную историю, случившуюся с ним на вокзале сегодня утром, когда он взял билет на Нью-Йорк, но перепутал поезд и едва не уехал в Пенсильванию. Эми смеялась.
Со стороны казалось, что во всём многомиллионном городе сейчас нет пары счастливее, чем эти двое.
Святая Мария Магдалина
Ещё через несколько дней Эми и отец Бена возвращались к нему домой после сделанных покупок. Марк сидел за рулём своей Grand Cherokee, Эми – на пассажирском сиденье.– Марк, остановите здесь, – попросила она.
– Здесь?
– Да, возле церкви, пожалуйста. Я хочу туда зайти.
Он остановил машину возле католического собора Святой Марии, с куполом, увенчанным крестом.
– Спасибо, я недолго.
Эми вышла из машины и, поднявшись по ступенькам, скрылась за высокими дверьми собора.
Сейчас там внутри не было ни души; перед скульптурами святых горело несколько свечей, по обе стороны от престола стояли две большие корзины с белыми цветами.