И нету силы в мире той, что бы её сломила.
Она есть свет души и сердца пламя.
Она есть мир из слов и блага знамя.
Так мыслил лишь один из двух.
Тот у кого был острым нюх и слух.
Тот, кто желал парить в любви.
В миг ощущая пыл земли.
— Какой тропой пойти, мой друг скажи? Где свет найду я для своей души? Где отыщу добро на весь свой век? Иль в прозе слова, строк сих след... растаю, как весною снег.
— Не бойся, друг мой... будь силён. Не обжигай же сердце ты огнём. Свой путь однажды ты найдёшь.
И к цели ты своей придёшь.
— Не знаю... ах, желал бы знать.
Где в этом мире лучше бытовать. Где мог бы я найти покой.
Оставив позади тоску и зной.
— Увы, не в силах мир сей мы с тобою избирать.
Однако жизнь дана нам чтоб познать...
Познать добро и счастья горы. Порок, на миг, прекрасны взоры!
— Ты прав, мой друг, ах, как всегда... Прелестны были б те года.
Коль мир бы был столь благосклонным.
А человек бы — непреклонным.
— Поверь, мне, и добро приходит. Всё зло ведь тоже миг... уходит.
Ты верь лишь в благо и трудись. Для счастья своего же не ленись! Ты друг мой, можешь стать кем хочешь.
И верю я, что ты всё сможешь!
Ты не из тех, кто попросту сдаётся в плен.
Дивіться також
- Григорій Хорошко — Мелькание жизни между капель дождя
- Григорій Хорошко — Ціна великого мистецтва
- Григорій Хорошко — Збірка кращих надій
- Ще 48 творів →
Ты — тот, кто прелесть подарил... Поэт — что мир наш, словом, полюбил...
— Прости меня. Но я устал... от этих сладостных похвал.
Я слово нёс и с ним угас.
Увы, им мир я наш не спас...
Они пошли вдоль дивной рощи.
Вкусив всю прелесть духа мощи.
Мы с ними теперь лишь как ветра.
Порхаем на крылах добра.
Весь мир окутали тоскою.
Сей дивной зимнею порою.
Отныне мы все в ней пусты...
Но не лишились красоты!
Мы держим путь во век веков.
Что приходил к нам в миг тех снов.
Что был прекрасен, как цветок.
В котором угасал порок.
Вот цель... и мы накрыли пир.
Вкусив тепло, что подарил нам мир.
И в этот миг мы полетим.
К добру на вечно воспарим!
— Теперь в саду с тобой мы вечных благ.
Здесь не найдёт с тобою нас не друг, не враг.
Здесь будешь ты кем был рождён. Слова твои в сей мир прильются ласковым дождём — не осквернившись тем огнём...
— Зачем, скажи мне, почему?
Я в мире этом как тот лис слыву. Что все слова... они лишь ветер.
И человек их не заметит.
Я лишь печаль... удел пустыни.
Что был забыт давно и всё забыт и ныне.
— О нет, мой друг... Ты слова предводитель.
Не шут, не плут и не сказитель.
Вся вера жизни здесь с тобой. Познай же с ней ты свой покой. Твори для духа, все века.
Отныне жизнь твоя — и есть строка...
И мир весь замер на мгновение.
Его не гложет не тоска... забвение.
В нём всё для всех и свет, и тьма.
Отныне правит в нём судьба.
А люди в нём лишь шёпот слов.
Что вечно лишь ломают дров.
Но и у нас есть шанс желанного добиться.
С собою только б примириться.
***
— К тебе я шёл, моё призвание.
Моя ты страсть и осязание.
Ты мой порок, моя стезя.
Лишь для тебя моя слеза.
Так молвил Он, сидя во мгле.
В покойной, мрачной тишине.
Всё ждал Её и всё искал.
Но так надежд не оправдал.
Удел Его лишь пустота.
В объятьях тьмы не нагота.
А только звук и лишь печаль.
Что видит он сквозь ту вуаль.
Потух очаг в его покоях.
И дух сквернил весь ужас воев.
Что доносился из лесов.
Во тьме скверня всю радость снов.
Он видел сон и вечный сад.
А за окном шёл снегопад.
И вновь война... печали след.
Чей спутник вечный лишь тропа из бед.
Его глаза налились кровью.
Пронзив весь дух коварной болью.
Огни во тьме... все на ровне.
Сковали вновь дух в тишине.
Его удел лишь ожидание.
О деве той воспоминание.
О их любви земной и вечной.
Хотя теперь уже — конечной...
Он взял свой меч и вышел в свет.
Желая встретить сей рассвет.
Он тот кто встретит новый день.
Оставив в прошлом боль и тень!
***
Она его же ждать не стала.
Отнюдь не алчность сердце ей сковала.
Она была как тот цветок.
Что вырастал аж между строк.
Она была, как тот каприз.
Что веет легко, как осенний бриз.
Но жизнь её пронзила смута.
Войною гадкой, как кинжалом Брута...
Её снискало угасание.
Без лишних слов, в компании страдания.
Её дражайший брат на поле боя.
Познал последний вздох и сей судьбы усвояя.
Весь мир стал резко беспристрастным.
И в миг уж слишком уж опасным.
В нём каждый виделся лжецом.
А сам себе ты в зеркале — глупцом.
Вся боль, раскаяние и тяжесть.
Упали на душу... ушла вся радость.
Завял цветок в маховике печали.
А вся любовь покоилась в той дали.
***
— Я помнить буду Вас всю жизнь.
Пускай тоска грызёт, без укоризн.
Я буду помнить всю любовь.
И возродится она вновь.
Вы для меня как солнца луч.
Что на мгновение вырвался из туч. — гласил поэт в лесу ночном, борясь с тоской, своим же сном. — Пускай и краток был наш путь.
Но я узрел любви той суть.
Вы мне глаза добра в миг приоткрыли.
Надеюсь я и Вы тогда его вкусили...
***
— Узрела с Вами новый свет.
Затмили Вы мою череду тех бед.
Вы стали мне щитом и пламям.
Что жёг всё зло... любовь в миг сделав знамям. — гласила дева в той же тьме. Лишь с тишиною на ровне. Война ей сердце огрубила. Но всё же дух и не сломила. —
Вы для меня единственный поэт.
Чьё солнце засияет на весь свет.
И я запомню Вас на все года.
Но рядом быть я не смогу уж никогда...
***
Итог обоих не разлука.
Да, жизнь жестока, но не мука.
Сведёт судьба их воедино.
Когда? В эпоху благ, мира!
Когда война отпустит воина, поэта.
Его любовь отпустят путы света.
Тогда познают все свободу.
Покой и счастье, прелесть, оду!
Тогда наш мир пронзит любовь.
И души встретятся их вновь!
***
Что сих мирских законов бремя.
Нет испытаний тех, что не сломило б время.
И горы... города... моря...
Все канут в миг под натиском добра.
Теперь пришёл конец войне.
Страданиям, боли и скверне.
Теперь всё наяву... не снится.
Пришла пора со всем смирится.
Прошли недели, месяцы, года.
И вновь пришла любви пора.
Когда два духа случай свёл.
И путь в пристанище привёл.
Где нету горечи, страданий.
И тяготы воспоминаний.
Где каждый мог начать с начала.
Обоих их судьба здесь ждала.
Ступил Он первым в сей чертог.
Его несла сюда вся суть дорог.
Пришёл на встречу Он к судьбе.
Чтоб заглянуть в миг в дух себе.
Он сел столь тихо у огня.
И всё же ждал ответ добра.
Когда придёт к нему ответ.
И даст ли жизнь ему совет.
Весь мир его был, как туман.
А в голове сплошной дурман...
Он будто в том костре горел.
А дух его прям багровел.
Но всё же в нём была надежда.
Что будет всё опять как прежде.
Что он найдёт то, что искал.
Поэт — всех истинных похвал.
Она вошла сюда давно.
Когда разлили юное вино.
Она парила, словно птица.
Та у которой мир не есть граница.
Она была прелестна как картина.
А взгляд её, как клетка... паутина.
В нём ты мгновенно застревал.
Как будто в море утопал.
Их взгляд сошёлся в миг забвения.
Без страсти, быстроты и рвения.
Они сошлись в сей тишине.
Бытуя в мире на ровне... как будто тени, на стене.
И мира будто не было вокруг.
Они же слыли как та знать в кругу лишь верных слуг.
Они держались на плаву.
Не зная где они: в раю... аду?
Теперь всё было словно на другой планете.
Они были наивны, как малые дети.
Горел огонь... и души вместе с ними.
Отныне же они не будут более чужими.
Он лишь желал к ней прикоснуться.
Кто думал... что может так всё обернуться.
Слова застыли на устах.
А их сердца всё делали друг к другу взмах.
Момент пришёл... настало время.
Что б с духа сбросить тяготу и бремя.
Вокруг отныне пустота.
Сердца снискала их благая нагота.
И ни о чём они обое не жалели.
Ведь души их как будто птицы пели.
Всё чудо мира собралось вокруг костра.
Когда вокруг царила зимняя пора.
Поэт в сей прелести земной.
Узрел в тот миг в дали покой.
Она цвела же в вечности земной.
И видела, как перед ней стоял усвой.
Всегда случайно мы находим то, что более не ищем.
За чем мы долго бродим, жаждем, рыщем.
И находя... Осознаём, что мы стаём прискорбным пепелищем...
Ведь дух отныне пустота, где мы столкнулись с днищем.
Настал сей миг их ясных взглядов.
Что всё сиял всей прелестью запалов.
И вновь сошлись их дивные миры.
Что их оставили во времена тёмной поры.
Ни тайн... ни злобы... ни секретов.
Они прошли давным-давно тропу запретов.
Судьба свела их в сей чертог.
Какой теперь им ждать итог...?
— Весь мир я мог бы обогнуть.
И сотни раз с пути свернуть.
Как долго мига этого я ждал.
Тебя везде, о свет же жизни ты моей, искал. — Сказал поэт без чувства боли, лишь ощущая гул ветров и голи. — Я шёл и в близь, и в даль. На мир смотрел я сквозь вуаль. И был же пуст я духом весь. Ах, кто же знал, что встречу же тебя я здесь.
— Твои слова тонки, как пой.
В которых я тону, как в прелести земной.
И не было бы дня, что о тебе бы я не вспоминала.
И сотни раз мгновение это представляла.
Прости я... так хочу познать всё вновь.
Тебя, весь мир твой, уст твоих любовь... пускай и с них сочится кровь.
Ты так измотан, так устал...
Зачем себя ты истерзал.
Прости... сего я не достойна.
А ты прошёл весь путь отваги, воина.
Ты отпусти... пусти себя.
И не скверни свой дух объятьями огня.
— Плевать... и на мой путь и на усталость.
Тебя искал не для того, чтоб ты явила свою жалость.
Я... шёл по всюду... за тобой.
Чтоб ты была всегда со мной.
— Прошу... ах не вводи себя в тупик.
Наш общий мир с тобой давно уж сник.
Ведь... я ушла, а ты пропал.
Как будто мир и вовсе нас не знал.
— Постой, забудь... причину знать я не желаю.
Лишь глядя на тебя, я как тот снег в миг таю.
Ты здесь, мы есть, мы, друг у друга!
Воспоминания прошлого лишь мука.
Не стоит нам тревожить то, что беззаботно.
Тогда всё зло нас обойдёт охотно.
Ей так хотелось многое ему сказать.
Однако храбрости, увы, не занимать.
Пленил её блаженный взор.
Её он море и вершина гор.
Цвело в них благо, цвёл и грех.
Укутал он их как пушистый мех.
В воде, земле и воздухе лишь праведность была.
В которой общая душа у них плыла.
Они оба ощутили в миг боль.
Что упала на них как та голь.
Он думал, что рядом с ней он сорняк.
Лишь потерянный, забытый бедняк.
А её словно что-то держало.
Пред глазами некое бремя мерцало.
Словно что-то плыло в стороне.
А она была в коварном огне.
Как бы не было они сплетены.
И отныне они вместе, ровны.
Они всё слишком долго искали.
Их достаточно в сим бытие наказали...