Оставьте нас в покое и ее более не смущайте: она уже почти сговорена за другого. Итак, что было между вами, должно совсем прервать.
Присинька. Маменька, я ни за кого не пойду, если не отдадите за Ивана Семеновича!
Скворцов. Я умру при глазах ваших, если отдадите Присиньку другому!
Шельменко. Коли не віддасте за нас, то і я або, будучи, втоплюся, або світ за очима піду.
Фенна Степановна. Дураку туда и дорога! А вас, сударь, еще прошу: оставьте нас скорее; муж мой, если увидит вас здесь, то, не прогневайтесь, нанесет вам больших неприятностей. Прися, иди домой! я тебя с глаз не спущу.
Скворцов. Знай, Присинька, что ежели отвергнешь мое предложение, то завтра же узнаешь о моей смерти! (Уходит.)
Шельменко. Я й одлепортую.
Присинька. О боже мой! Кто меня наставит в этом критическом положении! (Плача идет к дому.)
Шельменко (провожая ее, тихо). Слухайте мене, то усе буде гаразд. (Возвращается.)
Фенна Степановна. Ты зачем здесь остаешься? Вон и ты!
Шельменко (кашляет громко). Кахи!.. Кахи!..
Фенна Степановна. Он еще и раскашлялся! Вон, говорю я. Тебя не долго, велю и в дубье принять.
Шельменко (подойдя к дому, все кашляет). Та кахи-бо... кахи... кахи... Агов!.. кахи...
Фенна Степановна. Он меня бесит своим кашлем. Убирайся вон или я позову людей.
Шельменко. Та кахи... кахи... кахи... Аж ось насилу!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и Шпак.
Шпак. Что тут? А, это ты, Шельменко? Что тебе надобно?
Фенна Степановна. Ему то надобно, что он здесь славные дела завел. Вызвав Присиньку, да и свел ее с капитаном и научил, как им уйти.
Шпак. Шельменко! Что я слышу?
Шельменко. Те чуєте, що пані вам говорить.
Шпак. Так ты уже и с капитаном заодно?
Шельменко. Та де вже вам, будучи, заодно; то так їм, теє-то, почулося.
Фенна Степановна. Какое — почулося? Я прихожу, душечка, сюда, а они все трое советуются, как им Присиньку увезти, а он тут и распатякался (дразнит Шельменко): "Пидбижимо, будучы, до хвиртки, та вас, будучы, украдемо". Как я тут и отозвалася. Как же он побледнел, испугался, что его плутни открылись... А не так ли? Что же ты молчишь?
Шельменко. Мовчу (в сторону), а опісля і відбрешусь.
Шпак. Что, Шельменко, не похоже ли это на мошенничество?
Шельменко (утвердительно). Похоже, ваше висо-коблагородіє.
Шпак. Так прочь же с глаз моих, бездельник! Ты думал меня обмануть, взявши будто мою сторону против капитана, но не на того напал. Я сейчас увидел, что ты как литовский цеп — на обе стороны работаешь. Счастье твое, что все люди в доме заняты, — ты бы дешево отсюда не вышел. Вон отсюда и не смей мне на глаза показаться!
Шельменко (печально). Прощайте, ваше високоблагородіє. Щасливо оставаться... (Вдруг зарыдал притворно и будто горько плачет.)
Шпак. Чего ты это разрюмался?
Шельменко (все будто плача). Жалко... такого, будучи, отця і родителя... покидати. Я думав вам щиро служити, та...
Шпак. Да спотыкнулся, а?
Шельменко. Не спотикався, ваше благор... чи то пак: ваше високоблагородіє, а йшов, будучи, прямісінько і усе, стало бить, робив як лучче.
Фенна Степановна. Хорошо — лучше, когда было совсем увезли Присиньку, если бы не я. Скажи, не правда ли моя?
Шельменко. Та воно-то, будучи, правда, та трошки щербатенька, пані бунчучепчихо!
Фенна Степановна. Как щербатенька? Смеешь так говорить? Вон отсюда!
Шпак. Постой, маточка, не горячися; прогнать всегда можно, послушаем, что он скажет в свое оправдание.
Фенна Степановна. Что его слушать? Он наврет всякого вздору, и ему не должно верить, когда я сама слышала.
Шельменко. Та, пожалуй, ви чули, що я тутечки казав, та не були, будучи, у мене у душі, не знаете моєї думки.
Фенна Степановна. О, я знаю, что ты спишь и видишь, как бы своего капитана женить на Присиньке! Я все знаю.
Шельменко (в сторону). Якраз відгадала!
Шпак. Что же было у тебя на уме? Рассказывай, да знай же, что ты меня больше не проведешь и я тебе ни на волос не поверю.
Шельменко. Чи мені ж, такому мізерному, та обманути такого пана з такою головою? Не знаю! Таківські й ви. А вже хоч вірте, хоч зовсім не вірте, а я як єсть салдат, присяжний чоловік, довжон усю правду сказати. Як звеліли ваше високоблагородіє мені поглядати, чи не вздрю, будучи, де капітана; от я і підглядаю... Зирк! а вони і збіглися, будучи, під сією яблонею, та й почали, теє-то, женихатися. Мене так жаль і узяв, що такого милого та доброго пана, будучи, бунчуковенка, що зовсім, будучи сказать, на майора здається, та хто ж обманює? Тільки що капітан? Гай-гай! Ось я і підійшов до них та давай їм, будучи, теревені правити, а сам, теє-то, усе силкуюся кахикнути, як змовлявся з вашим високоблагородієм; усе силкуюсь, усе силкуюсь, щоб кахикнути, і вже й сам не тямлю, що їм, будучи, брешу, і тільки що налагодився, щоб на увесь садок, теє-то, кахи!.. а тут паню і принесло на те. От вона, будучи, і зчепилася зо мною; поки одвіт дав та вп’ять почав кахикати, а капітан і потяг до лясу. Так от що, будучи, пані наробила, а на мене пеня упала… О, горе мені!
Шпак. Ах, маточка, что же вы это наделали? Помешали Шельменку выдать капитана руками! Всегда беретеся не за свое дело. Оставить было все молча, он бы славно все дело кончил.
Фенна Степановна. Помилуйте меня, Кирило Петрович! Неужели бы вы хотели, чтобы ваша жена такая глупая была, чтобы позволила при себе сманивать свое рождение и, слыша, как этот плут ее уговаривает, чтобы отошла молча?
Шпак. Точно было отойти молча. Вы не знаете, Фенночка, этого человека.
Фенна Степановна. Как не знать: это плут преестественный.
Шельменко (в сторону). Як ув око уліпила. Мабуть, вона відьма!
Шпак. Что правда, то правда: плут, тонкий плут; но он взялся мне помогать и, надеюсь, капитана проучит.
Фенна Степановна. Ох, не верьте ему, душечка; он даже и вас проведет. Короче всего, прикажите его прогнать и чтобы он не смел и близко подходить к нашему двору.
Шпак. Этого, маточка, нельзя сделать; я с ним веду против капитана интригу; следовательно, Шельменко мне нужен. А вас, Фенночка, прошу, что ни будете слышать или видеть, не вмешивайтеся не в свое дело.
Фенна Степановна. Это преудивительные порядки выходят! У матери хотят похитить ее утробу, и она не должна мешать! Вы, Кирило Петрович, хотя и муж мой и в десять раз умнее меня, простой бабы, но я вам однажды навсегда скажу, что он вас обманет, как дважды два — четыре. Не с вашим умом этого не видеть.
Шпак. Не с вашим же умом, Фенна Степановна, делать мне наставления. Я все предвидел, рассчитал, устроил и никому не верю больше, как Шельменку. Идите, маточка, к своему делу и своим вмешиванием не мешайте мне...
Фенна Степановна. Прекрасно!.. Благодарю вас, Кирило Петрович! Заслужила двадцатилетнею моею с вами жизнью, угождая и покоряясь вам во всем, заслужила, что меня меняете на пришлеца, бродягу, мошенника, плута... От вашего ума нельзя было ожидать такой мне пощечины.
Шельменко (в сторону). Кусь-кусь-кусь-кусь!
Шпак. Ох, Фенна Степановна, пожалуйте, не досаждайте мне своею горячностью! Дайте мне окончить, и тогда или сердитеся, сколько вашей душе угодно, или будете мне благодарить.
Фенна Степановна. Я вам уже и так благодарна, дали мне цену! Когда есть у вас какие замыслы, почему мне не скажете? Мне, другу вашему по закону и но сердцу?
Шпак. Я действую осторожно; нужно, чтобы все было втайне...
Фенна Степановна. Так! Я стала у вас и болтунья, и бессмысленная, и бестолкова... Час от часу лучше! Благодарю вас! Оставайтеся же себе с Шельменком…Заслужила честь... Благодарю вас... Премного благодарю... (Уходит в большой досаде.)
Шельменко. Розсердилась, бачу, пані кріпко.
Шпак. Ничего, пересердится да опять такая же будет. Мы раз десять в день ссоримся, да скоро миримся.
Шельменко. А усе через того капітана, бодай він щез! Я, ваше високоблагородіє, будучи сказать, по простоті ось як розсуждаю: чіпляється він до вашої панянки? Згинь його голова, віддайте вже її за нього; нехай і вам не докуча і собі живе, як йому бог дасть. Озьміть його у приньми, та й мене з ним. Я б був у вас, будучи, або управляющим над вотчинами, абощо! Скажіть йому, нехай вже бере...
Шпак. Этого ты мне не говори, никогда сего не будет. Во-первых, у него, кроме эполетов, более ничего нет, а ведь мечтает как! Подлинно, на грош амуниции, а на рубль амбиции. А кто он? Скворцов. Может быть, предок его торговал скворцами. А я Шпак и от Шпака происхожу. Когда один ясновельможный гетман сидел у ляхов в темнице, то мой родоначальник, из усердия, приходил к темнице и под окошком у него пел шпаком, в чем он очень искусен был. По освобождении своем гетман дал ему большие маетности, шляхетство и герб с изображением темничного окна и шпака с разинутым ртом, то есть поющим. Так вот откуда произошел первый Шпак, а я от него в прямой линии потомок.
Шельменко. Так куди ж нам до вас рівнятися! Як небо від землі. Як я сього, будучи, не знав, якого ви великого є роду, та так собі здуру й думаю, що ви шпак, та й годі, аж ось воно, будучи, що!
Шпак. Ты себя предлагаешь в управляющие; разве ты смыслишь что по экономии?
Шельменко. Гм! Та чи є таке на світі діло, щоб я його, будучи, не змислив! Я та був собі попереду волосним писарем.
Шпак. А! верно, напроказил, что тебя в солдаты отдали?
Шельменко. О, ні, ні, єй же то богу, ні! У мене були такії порядки, що усі, будучи, завидовали. Аж ось ішла команда; я як побачив їх муштру, та так і задрижав, будучи, у службу. Що вже мене просили усі пани та й сам губернатор: "Не ходи, Шельменко, зоставайся з нами". Так куди! Ніхто не вдержить. Знайшли лікаря, будучи, підмогоричили його; він каже: в нього, теє-то, і чахотка, і сухотка, і хальора, зовсім немощний! А я таки, будучи, усіх розіпхав і ускочив таки у службу.
Шпак. Славной малой! Похвально усердие. Но в службе, я думаю, отвык от хозяйства?
Шельменко. Та де відвик! Якби мені поручили свою отчину,— гай-гай! — чого б я, будучи, тут не зібрав! Я вже бачу, як вас прикажчики обкрадають і усе, теє-то, занапащають. А якби в мене: усе б були, будучи, гроші, зо всього брав би гроші, і там гроші, і скрізь би, будучи, були гроші. Якби пак приняли капітана у приньми, то таке б нам було добро. Так кажете ж, що, будучи, не можна?
Шпак. Нет, об этом уже и не вспоминай. А вот чем мне услужи.
Шельменко.