Он всё время проигрывал крупные суммы, которые переходили в карман моему торговцу свининой или фермеру. Отсюда следовало, что в картах везёт не тому, кто лучше одет, и это внушало простым людям желание, в свою очередь, попытать счастья.
Я даже невольно проникся сочувстоием к элегантному джентльмену — уж очень ему не везло. Да и трудно было не восхищаться самообладанием, с каким он принимал очередной проигрыш.
Но вот он поднял глаза и испытующе посмотрел на стоящих вокруг. Он, видимо, решил выйти из игры. Его взгляд встретился с моим:
— Не желаете ли, молодой человек, сыграть? Если угодно, можете занять моё место. Мне сегодня не везёт, и я уж ни за что не отыграюсь. Придётся бросить.
При этих словах его партнёры, в том числе и торговец свининой, оглянулись в мою сторону. Я ждал, что он сейчас же накинется на меня, но ошибся. К моему удивлению, торговец свининой дружески меня окликнул.
— Хэлло, мистер! — закричал он. — Надеюсь, вы на меня не сердитесь?
— Нисколько! — ответил я.
— И хорошо делаете. Я ведь не хотел вас обидеть. Думал, кто-то за борт свалился. Будь я проклят, если вру!
— Я и не обиделся, — подтвердил я, — и в доказательство прошу вас выпить со мной.
Несколько бокалов джулепа и желание забыться настроили меня на общительный лад; к тому же этот искренний тон подкупил меня, и я простил торговцу свининой его невольную вину.
— Идёт! — согласился обладатель белой шляпы. — К вашим услугам, незнакомец! Но только разрешите мне угостить вас. Видите ли, я тут малость выиграл, так это уж моё дело — вспрыснуть мировую.
— Не возражаю.
— Ну, значит, опрокинем по стаканчику. Плачу за всех. Что вы на это скажите, друзья? — обратился он к присутствующим.
Ему ответили одобрительными возгласами.
— Вот и отлично! А ну-ка, буфетчик, поднеси всей честной компании!
С этими словами торговец свининой подошёл к буфету и бросил на стойку несколько долларов. Все, кто стоял поближе, последовали за ним, причём каждый старался как можно громче выкрикнуть название своего любимого напитка. Кто требовал джинслингу, кто коктейля или кобблера, джулепа и прочих замысловатых смесей.
В Америке не принято пить вино маленькими глотками, сидя за столом: здесь пьют стоя, вернее — —на ходу. Будь вино холодным или горячим, смешанным или неразбавленным — американец глотает его залпом, а потом возвращается на место и там курит сигару или жуёт табак до нового приглашения: "Ну-ка, опрокинем по стаканчику!"
Все выпили, и игроки снова уселись вокруг стола. Джентльмен, предложивший уступить мне своё место, отказался участвовать в игре. Ему сегодня не везёт, повторил он, больше он не намерен играть.
Может быть, кто-нибудь сядет вместо него? И все игроки повернулись ко мне.
Я поблагодарил своих новых знакомых, но отказался наотрез. В юкр я никогда не играл и не имею о нём никакого представления, объяснил я, если не считать того, что я успел усвоить, наблюдая за их игрой.
— Ну, это никуда не годится! — заявил торговец свининой. — Как же это мы останемся без партнёра? Пожалуйста, мистер Чорли, — так вас, кажется, зовут? (Эти слова были обращены к джентльмену, покинувшему своё место.) Что же вы нас подводите? Вы расстраиваете всю игру.
— Если я снова сяду, — возразил Чорли, — я окончательно проиграюсь. Нет, не желаю рисковать.
— Но, может быть, этот джентльмен играет в вист? — предложил другой, указывая на меня. — Ведь вы, сэр, англичанин, а ваши соотечественники все мастера играть в вист.
— Да, в вист я играю, — ответил я довольно опрометчиво.
— Вот и прекрасно!.. Что вы скажете насчёт виста? — спросил тот же джентльмен, обратившись к сидящим за столом.
— Ну, в вист я не игрок, — недовольно заявил торговец свининой. — Да уж, так и быть, рискну, просто чтобы не расстраивать компанию.
— А я уверен, что вы играете не хуже меня, — сказал предложивший вист.
— Да я и не помню, когда играл. Но раз нельзя составить партию в юкр — пожалуй, попробую…
— Однако позвольте… Если вы затеваете вист… — прервал его джентльмен, отказавшийся от юкра, — если вы затеваете вист, я не прочь примкнуть к вам — может быть, хоть сейчас повезёт. И если джентльмен не возражает, я буду рад иметь его своим партнёром. Как вы правильно изволили заметить, сэр, англичане — знатоки по части виста. Их национальная игра, насколько мне известно.
— Это нам, пожалуй, невыгодно, мистер Чорли, — заметил специалист по окорокам. — Но поскольку вы предлагаете и мистер Хэтчер… Хэтчер, если не ошибаюсь?
— Да, меня зовут Хэтчер, — ответил поклонник виста, к которому относился этот вопрос.
— Если мистер Хэтчер согласен, — продолжала белая шляпа, — то и я не пойду на попятный, чёрт меня побери!
— О! Мне решительно всё равно, — сказал Хэтчер, махнув рукой, — лишь бы играть.
Надо заметить, что я никогда особенно не увлекался картами, а тем более не играл систематически, но в силу некоторых обстоятельств сносно играл в вист и знал, что не всякий меня обыграет. Если партнёр у меня достойный, то, уж конечно, мы сильно не пострадаем, а, судя по всему, этот знал своё дело. Кто-то из стоявших рядом успел шепнуть мне, что он дока по этой части.
Потому ли, что на меня нашёл какой-то бесшабашный стих, потому ли, что меня толкало тайное побуждение, которое особенно окрепло впоследствии, потому ли, что меня попросту одурачили и припёрли к стене, но я дал согласие, и мы с Чорли стали играть против Хэтчера и торговца свининой.
Партнёры сели за стол друг против друга, карты перетасовали, раздали, и игра началась.
Глава XLVIII. ИГРА ПРЕРВАНА
Первые две или три партии мы играли по маленькой — всего по доллару. Это предложение исходило от Хэтчера и торговца свининой, которые не желали рисковать, ибо давно не играли в вист. Зато оба усиленно бились об заклад с моим партнёром Чорли и любым желающим. Спорили, на какой будет открыт козырь, на масть, на "онёр" и на "решающую взятку".
Первые две партии мы с Чорли выиграли без труда. Я заметил, что наши противники допустили несколько грубых промахов, и решил, что мы их заткнём за пояс. Чорли не преминул заявить об этом, словно мы играли не на интерес, а ради того, чтобы отличиться друг перед другом. Немного погодя, когда мы выиграли ещё одну партию, он снова стал бахвалиться.
Торговец свининой и его партнёр начинали мало-помалу злиться.
— Не идёт карта, и всё! — с обиженным видом оправдывался последний.
— Что это за карта! — подтвердила касторовая шляпа. — Хоть бы раз сдали что-нибудь путное. Ну, вот опять!
— Опять дрянь? — с мрачным видом осведомился его партнёр.
— Хуже нельзя! Тут и на картофельные очистки не выиграешь.
— А ну, джентльмены! — вмешался мой партнёр Чорли. — Нельзя ли без разговоров? Неудобно всё-таки!
— Эх! — воскликнул торговец свининой. — Если на то пошло, хотите, я вам свои карты открою? Всё равно ни одной взятки.
И опять выиграли мы!
Это ещё больше раздосадовало наших противников, и они предложили удвоить ставку. Мы согласились, и игра продолжалась.
Снова мы с Чорли оказались в выигрыше, и торговец свининой спросил своего партнёра, согласен ли он повысить ставку. Тот поколебался немного, словно сумма показалась чересчур уж высокой, но в конце концов согласился. Нам, выигрывавшим раз за разом, тем более неловко было отказываться, и мы снова, по образному выражению Чорли, загребли всю казну.
Ставку опять удвоили и, возможно, продолжали бы и дальше увеличивать в той же пропорции, если бы я наотрез не отказался играть на таких условиях. Я знал, сколько у меня денег, и понимал, что, если ставки будут расти с такой головокружительной быстротой, а счастье вдруг переменится, я сяду на мель. Всё-таки я согласился увеличить ставку до десяти долларов, и мы продолжали игру.
Хорошо, что мы вовремя остановились, потому что с этой минуты счастье от нас отвернулось. Мы чуть ли не всякий раз проигрывали, и это при ставке в десять долларов! Кошелёк мой заметно съёжился. Ещё немного, и я проигрался бы в пух.
Мой партнёр, который до сего времени играл хладнокровно, вдруг начал горячиться, проклинал карты и ту несчастную минуту, когда сел за этот паршивый вист. То ли от волнения, то ли по другой причине, но играл он теперь из рук вон плохо. Несколько раз с непонятной опрометчивостью скидывал не ту карту и делал неправильные ходы. По всей видимости, наши неудачи так обескуражили его, что он зарывался, играл всё небрежнее и, казалось, совсем не думал, к каким плачевным результатам может привести подобная невнимательность. Признаюсь, я удивился, так как всего час назад он на моих глазах с завидным спокойствием проигрывал в юкр куда более значительные суммы.
Я бы не сказал, что нам не везло. Карта нам шла неплохая, и несколько раз мы, несомненно, могли бы выиграть, если бы мой партнёр проявил большее искусство. Но из-за его промахов мы продолжали проигрывать, и вскоре более половины имевшихся у меня денег благополучно перекочевало в карманы Хэтчера и торговца свининой.
Вероятно, туда последовали бы и остатки моих капиталов, если бы наш вист не был прерван, и притом весьма загадочным образом.
Мы услышали вдруг какие-то возгласы, идущие, по-видимому, с нижней палубы, потом два пистолетных выстрела, словно на выстрел ответили выстрелом, и секунду спустя кто-то закричал:
— Господи, человека застрелили!
Карты выпали у нас из рук, каждый, вскакивая из-за стола, схватил свою ставку, и игроки, и те, кто ставил на на них, и просто зрители — все повалили к передним и боковым дверям салона. Одни побежали вниз, другие полезли на штормовой мостик, кто кинулся на корму, кто на нос, и все наперебой кричали: "Что такое? Что случилось? Кто стрелял?.. Убит?" А в этот шум ещё врывался отчаянный визг дам, забившихся в свои каюты. Тревога, вызванная криком "Женщина за бортом", не шла ни в какое сравнение с теперешним переполохом. Но странно: ни убитого, ни раненого так и не удалось обнаружить. Не удалось отыскать и того, кто стрелял или хотя бы видел стрелявшего. Выходило, что никто не стрелял и никого не застрелили!
Что всё это могло означать? И кто же тогда крикнул, что кого-то застрелили? Никто ничего не знал. Чудеса, да и только! Осмотрели с фонарём все уголки и закоулки парохода, но нигде не нашли ни убитого, ни раненого, ни даже следов крови.