Горечь, боль — все, что я тогда чувствовала.
Я ничего толком не могла сделать в этой жизни, чтобы что-то изменить. Занятия в университете меня совсем не занимали, проходили сквозь меня. Там все болезненно напоминало о сестре, и я цепенела от этих мучительных воспоминаниях. Мои статьи в "КВ" перестали выходить, мне долго не платили денег за то, что я успела сделать. Мои попытки найти себе постоянную работу, закончились парой гниющих ссадин в сердце и полнейшим неверием в справедливость. Никакой радости в жизни не было и представить себе, что могло бы, было просто невероятно... Сплошная депрессия, апатия... Я потеряла самого дорого для меня человека и еще все это дерьмо... Возможно ли, передать словами то, что я испытывала, переживала тогда?! Сказать, что мне казалось, что мир рушится, летит непонятно куда или это я падаю головой вниз и никак не могу упасть — это все равно, что ничего не сказать.
Продолжала ли я любить Юру? Да... Несмотря ни что я думала о нем, но уже не так, как прежде. Мне просто казалось, что он — единственное светло пятно в моей теперешней жизни. Я давно его не видела и его образ начал стираться в моей голове. Мне не хватало его. Я с тоской подходила к желто-черным афишам Театра классики, смотрела, изучала их и думала о том, что вот во вторник или, скажем, в среду, в воскресенье у Юры спектакль. Он обязательно должен быть в этот день в театре... Воспоминания не радовали, они мучили, но забыть я ничего не могла, да и не хотела.
Как-то после очередных неприятностей и с жутким настроением я вернулась домой. Мне было так плохо! Я вытянула из стола белый листок и начала писать, чтобы хоть как-то облегчить себе душу. Что я писала??? Второе любовное послание Юре! Но на этот раз это были далеко не шутки...
Здравствуй Юра!
Ты прости, что я опять докучаю и напоминаю о себе. Все, что я писала тебе в предыдущем письме, это правда, в смысле, что я тебя люблю. Мне просто необходимо с кем-то поговорить, мне плохо, очень. Я вообще не понимаю, зачем живу... Я потеряла сестру, единственного человека... Господи... Меня ничего не радует, я чувствую, как потихоньку умираю... Я знаю у тебя куча своих проблем, а тут еще я нагружаю! Но я думаю о тебе... Тут у меня недавно такая радость была, просто узнала, что твой спектакль номинируется на театральную премию "Театр". Я так хочу, чтоб ты ее получил! Ты достоин ее! Ты такой талантливый! Ты даже представить не можешь, как я рада за тебя. Слушай, Юра, меня постоянно мучает один вопрос. Неужели тогда, в клубе ты не узнал меня? А зачем тогда эта фраза: "Девушка, пошлите с нами?" Или, зачем ты бросил меня с Олей в театре? Я, конечно, догадываюсь, тебе было неприятно меня видеть... Возможно... а вообще ты смеешься над тем, что к тебе пристала, какая-то дура! Послушай, Юра, я знаю, я — сумасшедшая! Пишу бред! Но... Нам надо встретиться, мне нужно поговорить с тобой. Я, к сожалению, не знаю... О Господи... Зачем, зачем это все? Давай встретимся в этот четверг возле кинотеатра "Октябрь" в три, ровно в три. Я буду ждать тебя. Если не хочешь, просто позвони мне и скажи, я все пойму (567-89-05). Я целую тебя, очень, очень крепко.
Каролина.
(Письмо было залито слезами).
Весь день я прождала звонка Юры. Мне казалось, он должен мне позвонить. Но нет, не позвонил, значит: "Наша встреча состоится. Он не может не прийти. Он не может оставить меня в такую минуту. Он не такой жестокий", — думала я, растерянно собираясь на встречу. В ней для меня сейчас было все. Она значила, что есть правда, есть справедливость и честность...
Юра получил мое письмо, в этом у меня не было сомнений. Когда я оставляла его на проходной, вахтерша, почему-то злобно, глядя мне в глаза, сказала: "Он в театре! Его позвать?" Я запротестовала и просто попросила передать лично ему в руки мое послание.
Я пришла к кинотеатру в два тридцать. Эх, "Октябрь"! Те же узкие, вымощенные камнем дорожки, только чистые, сухие. Деревья вокруг зеленеют, приятный грохот проезжающего рядом трамвая, от которого несколько минут земля гудит. Фонтан пустой, поросший внутри зеленой травой и мхом. Все это почему-то очень дорого, такое родное. Еще несколько месяцев назад мы здесь были вместе с Олей, ходили в клуб, и все таки тогда было прикольно... А теперь ее нет... Она умерла. Здесь я познакомилась с Юрой. Слезы большими тяжелыми гроздьями нависли у меня на глазах. Вернуть бы все, повторить.
А сейчас я жду. Чего? Нет, кого? Юру? А если он не придет, значит, и смысла нет. Стрелки неумолимо двигалась, большая черная показывала без десяти три. Сердце в груди бешено застучало. Я ждала. Три, три десять, три двадцать, три тридцать, четыре... Его нет! Небо показалось черно-серым, вокруг все умерло, брызнули первые капли дождя... по щекам покатились невольные слезы. Я ждала, волосы промокли и прилипли ко лбу. Рыдала просто навзрыд... Четыре двадцать... Я увидела красную телефонную будку, побежала к ней:
-Здравствуйте! Скажите, а... а Юрий Кацнальбоген вчера был в театре?
-Послушайте, девушка, мы не даем такой информации!!! — злобно говорил голос вахтерши Театра классики.
-Я понимаю, понимаю... Подождите... — трогательно лепетала я. — Это важно очень. Он получил, точнее вы передали ему мое письмо? Такое в большом белом конверте. С зеленым маркером. Надпись, надпись зеленым маркером. Скажите, получил? Он получил???— рыдая в трубку, спрашивала я.
-Да-да... Был. Я передала, да! — уже более мягким, но шокированным и удивленным голосом отвечала трубка. — А что?
-Значит, получил... А какая, какая у него была реакция? Вы не видели? — еще жалобнее спрашивала я.
-Ну, знаете! — в трубке раздались длинные гудки, которые больно резанули мне грудь. Я положила трубку: "Значит, получил. Значит, прочел, значит, знал. Но не пришел..." По лбу текли крупные дождевые капли. "Значит, начхать!!! Даже не пришел, чтобы пожалеть, поддержать меня. Ладно, позвонил бы. Разве я о многом просила? Трус!"
Я, как робот шла по Подолу, потом по Андреевскому спуску, а внутри была такая пустота, словно все заморожено. Куда иду? Зачем? Я не знала. Если бы хоть Оля была жива! У меня даже не было сил, чтобы покончить собой. Я ненавидела его! Зачем, я открыла перед этим человек душу? Оголила ее? Он классно ставит спектакли, он талантлив! Вот и все! Но он трус!
* * * * * * * * * * * *
Через несколько дней в интернете, как на зло, я нашла интервью с Юрой. Там он с такой любовью рассказывал о своем трехлетнем сынишке и шестилетней дочурке, которая в этом году должна была пойти в школу. О жене отзывался очень сдержанно... Почему я была шокирована? Ведь с первой встречи, чувствовала, что женат. Вся моя любовь к нему обернулась в страшную ненависть. Я ненавидела его так сильно, что начала помышлять о том, чтобы убить его. Даже нож приготовила. Такой большой. В Юре для меня заключалось все зло! Я никак не могла простить ему все те чувства, которые я из-за него пережила.
Эпилог
Некоторое время я лечилась у психиатра. Я не стыжусь этого! Его помощь мне действительно тогда была необходима. Я была на грани. Хотя, что такое грань? Неужели то, что мы начертили в своем мозгу? Это грань? Кто знает, возможно и так... Но однозначно — лучше так, чтобы эта грань нигде и никогда не возникала, а главное в человеческой психике. Тогда я явственно почувствовала, еще шаг и моя психика навсегда станет другой. По-простому говоря, я страшно испугалась, когда поняла, что могу сойти с ума... Навсегда запомнила эту отчаянную борьбу своего сознания! Да, это и есть грань.
Там в палатах с белыми стенами и острым запахом лекарств потихоньку погибло мое никому не нужное, особое чувство. Это нормально! Это еще, что? Подумаешь какое-то чувство. Так иной раз погибают люди. Их не замечают, они никому не нужны! Они борются, пытаются доказать, верят во что-то, потом надежда угасает, они вянут, уходят в свой собственный мир грез и гибнут, гибнут, гибнут в вязко-слащавой рутине. Глядишь, и человека нет, он уже где-то там.
С тех пор уже много воды утекло. Многое в моей жизни переменилось, ушло. Я окончила университет, нашла работу, уехала в другой город, вышла замуж, и лишь изредка приезжаю в родной Киев к родителям. О Юре помню всегда. Невозможно забыть то, что однажды был на грани и чуть не перешагнул ее?! Особенно остро оживают воспоминания, когда приезжаю в Киев, когда иду по Подолу, прихожу к кинотеатру "Октябрь", подолгу сижу возле обезвоженного фонтана, как в тот далекий весенний день ожидания. Там ничего не изменилось... Я вспоминаю те дни, Олю... Плачу горько и долго, немой крик наполняет меня.... Боль притупилась и я уже не сержусь, никого не виню! Все перегорело! Но до сих пор становится не по себе, когда эти воспоминания переполняют меня. Мне неприятно и больно вспоминать о моих любовных признаниях, надеждах, мечтах, соленых слезах, минутах отчаянья и о глупой мысли убийства Юры. Нет, я бы не хотела все вернуть и повторить. Но и менять что-либо я бы тоже не стала. Зачем? Зачем брать на себя непосильное? Жизнь сделает все сама...