Автоматная очередь зашвырнула его во внутрь салона "Мерседеса", внизу раздались крики, из дворца культуры стали выбегать охранники.
Джек швырнул на пол автомат, и в порыве едва не бросился бежать со всех ног, однако остановился, осмотрелся. Он уже пять лет не курит, значит окурков и спичек быть не может, отпечатков пальцев также не будет — перчатки он уничтожит позднее. Всё, теперь можно вниз.
Однако на девятом этаже случился неприятный конфуз: он, нажал на кнопку вызова лифта, но лифт не ехал. Теряя драгоценные секунды, Джек стал, как сумасшедший лупить по кнопке, но ничего не происходило. Внезапно за спиной послышался шум открывающейся двери. Джек мгновенно развернулся, и увидел невысокую, высушенную годами старуху. Старое, очень поношенном платье серого цвета висело на ней, как на тремпеле.
— Не стучи, милый, — кнопка у нас уже два дня не работает, — часто моргая слезящимися глазами сказала она, — спустись этажом ниже и езжай, милок, езжай.
Проклиная русскую расхлябанность, прыжками через две ступени Эрикссон мигом очутился на восьмом этаже, и правда — старуха не обманула — вызванный лифт быстро домчал мчал его на первый этаж. Он выбежал, но не на улицу, а во двор, и оттуда попал в соседний подъезд.
Когда Джек из него вышел, вокруг места происшествия уже собралась толпа, несколько человек разбежалось в разных направлениях. Американец, чтобы не вызывать их подозрение, не спеша двинулся к машине с поджидавшим его Крисом. Ему осталось пройти буквально несколько шагов до спасения, когда за спиной раздался крик:
— Вон, вот этот выходил! Я его запомнил!
Джек обернулся, и увидев вахтёра дворца культуры с несколькими людьми, и не раздумывая бросился бежать.
— Стой! Держи его! Стреляй по ногам — нужно взять живьём! — и загремели выстрелы. Его пронзила страшная боль в правой ноге.
Он упал, и тут боль его немного отпустила, что и позволило рывком подняться, однако больше бежать Джек не мог. Крис не оставил друга в беде — очереди его "Ингрема" заставил преследователей вжаться в асфальт. Джек, шатаясь, добрался до "Лады", и машина сразу рванула с места. Ей в след раздалось несколько недружных выстрелов — заднее стекло разлетелось вдребезги, и ещё одна пуля угодила в Эрикссона.
— Что произошло? — спросил Сильвер, когда они уже оторвались от погони.
— Дело сделано, — захрипел Эрикссон — каждое слово требовало от него невероятных усилий воли, — на форуме ничего не получилось — на нём был бронежилет, и только с чердака мне удалось его подстрелить.
— Понятно. А как ты?
— Ещё терпимо, но нужен врач, — свой собственный голос Джек уже слышал как в тумане.
— Ничего, мы сейчас избавимся от машины, а потом я тебя отвезу к одному моему знакомому, который и мёртвого вылечит.
Началось головокружение — Джека затошнило, боли в груди не давали дышать, сердце как сумасшедшее, било по рёбрам, нога стала неметь.
Эрикссон ощупал рану на ноге — штанина была мокрая от крови.
"Чёрт, я так могу истечь кровью!" — подумал он, и в этот — же момент сознание соизволило покинуть его.
— Пульс нитевидный — мы его теряем! — кто-то прокричал рядом. — Разряд! Разряд! — и адская боль пронзила Джека.
Следом наступило чувство лёгкости, какой-то невесомости. Он парил под потолком в большой белой комнате, а внизу, возле лежащего на операционном столе человека, копошились люди в белых халатах. Потом неведомая сила стала тянуть его вверх, вначале слабо, затем всё сильнее и сильнее, и вот он уже куда-то мчался по тёмному, бесконечному туннелю...
VII.
...Исландия, 1010 год.
— Эрик, вставай! — ещё было темно, когда Хёрд, рыбак с Острова Лососей, стал будить своего девятилетнего сына. — Ты помнишь, мы сегодня идём рыбачить.
— Да, папа, — отозвался девятилетний мальчик и закашлял — воздух в их жилище был очень спёртым — едкий запах дыма, пропитавший всё вокруг, усиливался вонью от сырой и копчённой рыбы.
Он протёр глаза и но вставать не спешил. Ох, как не хочется так рано вставать Эрику, как он не любит рыбалку. Ему больше по душе игры; чаще всего он играл с тремя сыновьями их соседа Торгрима — Арни, Бьёрном и Торкельем.
"Когда я выросту, — мечтал мальчик, — не буду как отец рыбачить, а стану викингом и пойду в поход. А может отправлюсь сказочный в Миклагард..."
В землянке без окон царил полумрак — огонь в очаге давно погас, а слабый свет звёзд едва-едва проникал сквозь открытую заслонку дымовой отдушины в потолке.
Наконец Хёрд зажёг толстую свечу из китового жира, и увидел, что сын продолжает лежать на земляной лежанке.
— Да вставай — же, вот-вот Солнце взойдёт, а мы ещё не готовы, — отец не выдержал и отвесил своему отпрыску увесистый подзатыльник. Тот, чуть не плача, мигом вскочил с постели.
Наскоро умывшись водой из стоящей в углу деревянной бочки и перекусив копчённой рыбой, рыбаки уже собирались покинуть своё жалкое жилище, примостившуюся у подножья скалы, когда на их половину землянки с деревянной бадьёй в руках, полной рыбьих голов и помоев, зашла Исгёрд — жена Хёрда и мать Эрика. Её постоянно мучила бессонница, поэтому по ночам она часто занималась домашними делами. Люди её не любили, считая ведьмой, хотя и её муж не пользовался уважением — Хёрд слыл человеком вздорным, к тому же неудачником.
— Вы куда? На море штормит, точно буря будет!
— Молчи женщина! Занимайся своей стряпнёй, и стиркой, и не лезь в мужское дело. Плох тот викинг, что боится волн!
— Хо-хо, викинг нашёлся!
— Ещё раз говорю: молчи, а то от меня получишь! — и отец с сыном вышли из хижины и отправились к морю. Уходящая ночь дыхнула на них своей приятной прохладой, свет звёзд постепенно меркнул и на востоке уже алела заря — жуткие кроваво-красные облака явно предвещали непогоду.
Эрик, сгибаясь под тяжестью вёсел, старался не отставать от отца, а Хёрд, гружённый рыбачьими снастями, шёл быстро, что-то мурлыча себе под нос.
И вот, наконец, показалось море — Исгёрд была права: штормило. Но, поскольку волны, словно неведомые зверюшки бегающие по тёмно-зелёному полю были не столь уж и большими, то это не остановило Хёрда:
— Ничего, мы не будем далеко отплывать от берега, поэтому вернуться всегда успеем.
Лодка была спущена на воду и рыбаки заработали вёслами, с каждым взмахом медленно отдаляясь от берега.
Сегодня отцу с сыном везло — лодка быстро заполнялась рыбой. На мгновенье появилось Солнце, и сразу спряталось в тёмных тучах, ветер с севера усиливался — утлое судёнышко раскачивалось всё сильнее и сильнее.
— Отец, а нам не пора возвращаться?
— Успеем — нельзя упускать такую удачу, — в Хёрде взыграла жадность. — Давно не было такой рыбалки — клянусь, Ньёрдом и Фреером!
И лишь когда всё дно было услано рыбой, рыбаки стали возвращаться.
— Гребём не к дому, где лодку только разобьём, а в Тресковую Бухту, — крикнул отец сыну, — только там можно пристать к берегу в такую непогоду.
Они уже почти достигли цели, когда началась настоящая буря. Одна огромная волна, будто сказочный змей из преданий о подвигах бога Тора, как игрушку, подняла судно, и из о всей силы швырнула вниз. Лодка сразу полностью оказалась заполненная водой и быстро подкативший новый водяной вал перевернул её.
Эрик сразу оказался под водой. Вода хлынула ему в горло, и стала душить. Он инстинктивно замолотил немеющими руками и ногами. Намокшая одежда тянула вниз, началось удушье, он замолотил ещё сильнее, и оказался на поверхности. Это позволило вдохнуть воздух, и он начать сбрасывать одежду.
Остальное мальчик уже не помнил — он пришёл в себя уже на берегу. Буря стихла, недалеко от него лежала перевёрнутая верх дном лодка, а Хёрда нигде не было видно.
— Отец! — и слёзы полились у него по щекам.
VIII.
Очнувшись, Эрикссон понял, что лежит на кровати. Перед собой он увидел светло-серые стены, белый потолок, одинокое окно, хоть и без занавесок, но с цветочными горшками на подоконнике. Почему-то во всех них были кактусы — зелёные и коричневые, маленькие и большие. В углу, на длинных деревянных ножках примостился древний телевизор.
Он скосил глаза — рядом с кроватью стоял ровесник телевизора — энцелограф, от которого к больному тянулись провода датчиков.
Дверь открылась, и две фигуры в белых халатах подошли к Джеку. Эрикссон узнал приятеля и его охранника.
— Где я?
— В частной клинике доктора Петрова в Мытищах — это за пределами Москвы, — пояснил Крис. — Твою физиономию местные новости показывают по несколько раз в день, но Василий Васильевич наш человек, так что ты здесь будешь в безопасности. Пока в безопасности. Кстати, вот тебе два талисмана, — и приятель протянул больному две пули, — одну вытянули из бедра, а другую из лёгкого.
— Спасибо за "подарки".
— Да, едва не забыл, — осторожно произнёс Сильвер, — есть плохая новость.
— Слушаю.
— Миргородский жив — тебе подсунули тебе двойника.
Джек, после того, что с ним произошло, воспринял эту информацию спокойно:
— Понятно.
— Но он тоже жив — одна пуля попал ему в челюсть, а остальные отразил бронежилет. Так что пусть тебя не сильно мучают угрызения совести.
— Ну, я убиваться точно не буду, а господин Миргородский, наверно неплохо заплатит своему спасителю, — ответил Джек и тут же обратился к стоящему в стороне Артуру. — А ваш план, к сожалению, не сработал.
— Извините, но претензии не ко мне! Это дело мне сразу не понравилось, а вы на мои подозрения сразу отмели, как что-то не существенное. Также мистер Сильвер, даже не сказал мне на кого будет охота.
— Ну и что? — по-русски сказал Крис.
— Как что? — обозлился Аскольдов и тоже "перескочил" с английского. — Да на кого вы "наезжать" вздумали, два дилетанта долбанных! Детективов начитались и боевиков насмотрелись, а теперь думаете, что здесь вам Москва-река будет по колено? Да Дядя Миша ворочает миллиардами долларов, у него здесь всё куплено...
— Но! — попытался возразить Сильвер.
— Никаких "но"! — грубо оборвал босса Артур. — В этой стране всё за него — от администрации президента до простого постового милиционера на ближайшем перекрёстке. И вы что вдвоём целое государство победить надумали? Тоже мне Рэмбо нашлись. — презрительно добавил он, и Джек понял, что герой актёра Сталлоне в России явно не в почёте.
— Мы поговорим об этом позднее, — вся фигура Криса излучала такую угрозу, что, казалось, стоит Аскольдову сказать ещё хоть одно слово, и начнётся драка.
Артур тоже это почувствовал и развернувшись, пристальным, немигающим взглядом посмотрел хозяину в глаза.