Убедившись, что его никто не видит, извлёк из большой тряпичной сумки белый халат, и быстро надел его. Сумку он накинул на правое плечо, и нащупав рукой сквозь материю автомат, направился к палате 603.
— Эй, стоять! — приказала двухметровая детина, с горою мышц и полным отсутствием интеллекта. — Ты куда?
— Сюда! — не вынимая оружия из сумки, Аскольдов открыл огонь. Детина мигом сложился, как и его два коллеги, а Артур ворвался в палату.
У двери ещё один охранник, потянувшись за оружием, только поднимался со стула. Он был убит на месте, зато его коллега, стоявший у окна, был половчее — успел выстрелить из большого револьвера. Ворвавшийся в палату был повален выстрелом на пол, что и спасло его от следующей пули. Охранник прицелился, но Аскольдов из положения лёжа продырявил его очередью.
— Ты лежишь, — убаюкивающим голосом произнёс Сутужкин. — Ты устал, и хочешь спать. Твои веки тяжелеют, закрой глаза, глубоко вздохни, глубже, глубже, глубже. Ты засыпаешь, засыпаешь.
Артур на секунду прикрыл глаза, а затем перевёл взгляд на кровать — колдун, казалось, ел его глазами.
— Извини, дружок, — весело произнес Мститель, — но у меня иммунитет к гипнозу.
И он с большим трудом поднялся с пола. Живот жгло, голова кружилась, поташнивало. Артур навёл "калашников" на побледневшего колдуна, но выстрелить в безоружного не мог. Тогда он вспомнил о погибшем Павле Мишко, и нажал на спусковой крючок.
Раздался щелчок — магазин был пуст.
И тут Сутужкин проявил удивительную для его состояния прыть — спрыгнул с кровати и бросился к лежащему у окна охраннику. Артур понял, что он вот-вот доберётся до револьвера, и скинув сумку, потянулся к спрятанному под рубахой ножу. Колдун уже подымал пистолет охранника, когда нож вонзился ему в солнечное сплетение.
— Отправляйся в ад, урод! — раздался торжествующий крик Артура.
Сутужкин дёрнулся, уронил револьвер, шатаясь, сделал два шага к окну, после чего растянулся на светло-коричневом линолеуме пола.
Аскольдов подошёл к нему и убедился, что тот мёртв. Внизу послышался вой сирен — к больнице подъехали две милицейские машины, из которых выскочили, пять вооружённых автоматами милиционеров.
— Вот и всё.
— Нет! — казалось, что этот властный голос шёл откуда-то сверху. — Иди на крышу.
— Точно у меня "крыша" поехала.
— Не переговаривайся, иди наверх.
— Хорошо, — не хватало мне ещё пререкаться с невидимкой.
Артур вынул из сумки автомат, перезарядил его, и качаясь направился к выходу с этажа. В коридоре его увидела медсестра, вскрикнула и бросилась в ближайшую палату. Аскольдов доплёлся до лестничной клетки, после чего, цепляясь за перила, начал медленный подъём вверх. Каждая ступенька давалась с большим трудом, ему несколько раз пришлось останавливаться на отдых.
Люк чердака был закрыт на большой замок — раненому пришлось расстрелять его из автомата. А снизу слышались крики и топот — преследовавшие его милиционеры были близко.
Аскольдов вылез на крышу, и понял что идти уже не может.
— Ползи к краю крыши, — приказал голос.
— А что мне уже терять? — и Артур пополз.
Он был у цели, когда сзади прокричали:
— Лежать на месте!
"Так я и послушался, — подумал Аскольдов. — Не сдамся — лучше сброшусь с крыши."
Но последнее ему не пришлось делать — внезапно перед ним возникло, очень похожее на большой сгусток дыма, серое облачко, которое и поглотило его. И когда видимость улучшилась, то преследователи с изумлением обнаружили что ни на крыше, ни внизу никого нет. Артур Аскольдов бесследно исчез.
XX.
Олигарх Миргородский мысленно ругал себя последними словами — чёрт его дёрнул ослушался Дарью Максимовну. Гадалка опять оказалась права — для него наступили очень трудные времена — колесо Фортуны действительно закрутилось в обратную сторону. А во всём виновата его, Миргородского, гордыня, неумное упрямство, возомнил себя неизвестно кем и теперь за это нужно платить.
Всё Соломонова предугадала, ведьма, и даже то, что у него на руках будет два трупа — сначала Виктор, а теперь этот Сутужкин, доколдовался, "волшебник".
Но хрен с ними, этими неудачниками, рано или поздно он им всё равно найдёт замену, главное, что на финансовом фронте дела идут очень и очень скверно. Автосалон принёс сплошные убытки, банк тоже трещит по швам, особенно, как братья Фальштейны забрали свои полмиллиарда, так и гляди нефтяную компанию придётся продать.
И лишь его новое детище — либеральная партия — радует, все опросы показывают, что её популярность стремительно растёт. Только это очень прожорливое бэби — до выборов, что состоятся в декабре, ещё нужно дожить, а у него, Мигородского, свободных средств осталось не более двухсот миллионов долларов, и это всё.
На него нахлынула волна отчаяния — даже ближайшее будущее виделось олигарху в мрачном свете.
"Вот бы сейчас устроить себе отпуск, как это делают все нормальные люди, — грезил он. — Уехать бы в Ниццу, на Лазурный берег."
Ему позвонила секретарша.
— Михаил Моисеевич, звонит Маргарита Курская с Украины. Соединить?
— Меня нет, хотя, — олигарх на мгновенье задумался, — давай.
— Здравствуйте, Михаил Моисеевич! — с грустью произнесла женщина.
Магнат постарался быть максимально любезным.
— Здравствуйте, Маргарита, извините, как вас по отчеству?
— Зовите меня просто Арита.
— Хорошо, Арита, мне искренне жаль вашего брата — он так много для меня сделал. К сожалению, не спасли — с ним были убиты пятеро наших охранников.
— Давайте без сантиментов, — в голосе директора института йоги явно различалось раздражение. — Я так это не оставлю — завтра приеду к вам похороны, тогда мы кое-что обсудим. Всего хорошего!
— До свидания!
В кабинете появился Рябых.
"Снова этот честолюбивый недомерок будет пытаться влезть в кресло Виктора, — зло подумал Миргородский. — Всё готово обрушится, а этот только то и может, что тешить свои амбиции."
— Добрый день, Михаил Моисеевич!
— Привет, — кисло произнёс магнат. — Что нового?
— Есть кое-что, — службист сел в кресло. — Вот видите, ваши охранники не сберегли колдуна, а мы бы его защитили.
— Сомневаюсь — вы даже не поймали трёх мерзавцев, хотя они уже были в ваших руках.
— Ну одного-то мы поймали.
— Ага, и он едва не разнёс всех вас на куски. Ладно, убийцу Сутужкина поймали?
Рябых криво улыбнулся.
— Нет. Этот Аскольдов, видите ли, необъяснимым образом куда-то испарился. От нашей милиции других объяснений ожидать не приходиться.
— Аскольдов, говоришь, — Миргородский задумался, что-то вспоминая. — Где-то я уже слышал эту фамилию...Нет, не могу вспомнить.
— Тут ещё новая информация из Нью-Йорка. Там опять финансовый скандал. Вас снова упоминают.
— Знаю — местным журналистам в сезон отпусков скучно, вот они и капаются в старом грязном белье. Ничего же нового они-то не обнаружили.
— У меня другие сведения. ФБР сейчас сильно интересуется вашими счетах в банках Кипра и Джерси.
Магнат нервно поёжился.
— И как американцы это вынюхали?!
— О, тут ничего сверхъестественного нет. Вчера вечером друг Иванова Александр Кусков — он работает в ООН — рассказал мне, что в мае Виктор попросил его переправить по дипломатической почте небольшую посылку. А три, как вы говорите, мерзавца были на даче Виктора, что-то нашли в его сейфе и зачем-то пользовались его компьютером. Вывод сделать несложно.
Миргородский, крепко сжав сигару зубами, так вжался в кресло, словно его хорошо огрели сверху чем-то тяжёлым.
Наступившее молчание нарушила секретарша.
— Михаил Моисеевич, на проводе Кремль. Соединить?
— Да, Алиса, — обречёно выдавил из себя олигарх. Он уже представлял, что ему предстоит услышать.
— Привет, дядя Миша, — услышал он знакомый голос.
— Здравствуйте, Елена Веньяминовна! Как дела?
— И он ещё смеет спрашивать! Твои — скверно! — обитательница Кремля сделала эффектную паузу, а потом обрушила на ошалевшего олигарха Ниагару благородного гнева, — Не ты ли, вонючий козёл, клялся, что в Нью-Йорке всё "чисто", а? Что, на нары захотел? Так мы тебя, урод, быстро посадим — тогда сразу поумнеешь!
— Я всё исправлю, — с трудом произнёс магнат. Извержение животной ярости полностью парализовало его волю.
— А я в этом и не сомневаюсь, — гнев собеседницы стал иссякать. — Значит так. Сам нагадил — сам и убирай. Поедешь в Нью-Йорк, сейчас главная проблема — это не ищейки из ФБР, и не юстиция, а комиссия конгресса. Ты хвастался, что у тебя есть несколько знакомых сенаторов — так пусть они и замнут скандал.
"Это будет стоить миллионов семьдесят, или даже все сто, — без особой радости подумал Миргородский, — поездка вконец меня разорит."
— Да, ну мне нужна помощь.
— Посольство в Вашингтоне, и представительство при ООН будут в твоём распоряжении, можешь также взять кого угодно из ФСБ и МИДа.
— Хорошо.
— Выезжай немедленно, — на той стороне провода положили трубку.
— Дмитрий Васильевич, займитесь визами — нам с вами в самое ближайшее время предстоит рабочая командировка в США. Да и не забудьте — у нас завтра похороны.
И тут в памяти Миргородский внезапно возник тот далёкий погожий майский день, когда старик-ветеран по фамилии Аскольдов разбил его "Волгу", а внук этого старика посмел грозиться убить его, будущего могущественного олигарха и миллиардера.
— Вот ты и вырос, щенок! — магнат, сжав кулаки, затрясся от ярости.
— Что? — недоумевал Рябых.
— Ничего.
XXI.
— Ты, Эрикссон, неплохо поработал, — произнёс Старик.
Джек молчал. После всего пережитого ему просто ни верилось, что последний раз он был в кабинете шефа всего три месяца назад, — казалось, что с того времени прошла целая вечность.
— А вы напрасно показали диск журналистам, — с враждебностью в голосе в разговор включился Барри Поуп, высокий, интеллигентного вида афро-американец, на днях ставший заместителем Бермана. Поуп всегда недолюбливал Джека, раньше у них часто бывали трения по работе и даже стычки.
— Так было надо, а то политиканы из Вашингтона быстро прикрыли бы это дело. Из высших государственных интересов, которые, разумеется, превыше всего.
— Сейчас времена изменились, — сказал Старик — мы расследуем это дело параллельно с конгрессом. Ты слышал последнюю новость?
— Нет, а что случилось?
— Сегодня утром мистер русский миллиардер пожаловал к нам собственной персоной, и его арестовали прямо в аэропорту.
— Вот и отлично.