Внезапно обе дружины остановились, и хотя войны Ярослава развернули голубое княжеское знамя с изображением архангела, предводителя небесных сил, с их стороны раздался всеобщий рёв:
— Один! Один! Один! — и скандинавы стали потрясать оружием.
Им в ответ раздалось:
— Перун! Перун! Перун! — в передней линии у Мстислава были северяне-черниговцы, которые также не забыли своих старых богов.
— Свят, свят, свят — язычники поганые и окаянные! — православный поп, стоявший возле Мстислава не выдержал такого святотацтва, и стал делать Крестные Знамения.
— Молчи, батюшка, — послышался голос князя. — Вы занимайтесь своими делами небесными, а в наши дела земные не лезте!
Со стороны варягов снова раздался звук серебряной трубы. Ярл Якун махнул рукой в железной рукавице и битва началась. Лучники, стоявшие у северян впереди, стали засыпать варягов стрелами, но те не отвечали, а прикрываясь своими огромными, круглыми щитами, быстрым шагом двигались на врага. То там, то здесь из первого ряда Ярославового войска выпадали, пронзённые стрелами, отдельные воины, но на их место сразу становились их товарищи из второго, а иногда и третьего ряда, и поэтому брешей в боевом порядке варягов не было.
Внезапно, когда до черниговцев осталось шагов сто, снова послышался звук серебряной трубы. Варяги остановились, первые ряды присели, а последующие — выпустили тучи стрел. Почти все лучники северян были уничтожены, основательно досталось и стоящему за ним передовому полку черниговцев. Воспользовавшись этим, варяги ворвались в расстроенные ряды врага, и началась рукопашная схватка. Якун ехал позади строя скандинавов, и подбадривал их.
— Передовой полк черниговцев разбит! — сообщил Мстиславу прискакавший гонец.
Храбрый воспринял эту весть спокойно — он молча что-то обдумывал.
— Скорее нужно послать на помощь ясов и косогов! — подсказал князю командир хазаров Йосиф.
Мстислав выразительно глянул на него — и тот, ожидая вспышку княжеского гнева, испуганно опустил глаза вниз, но её не последовало, зато придворный поэт и певец Баян сказал:
— Не мешай князю думать!
Разбив авангард, варяги столкнулись с главными силами северян, а впереди у тех стояли богатыри — самые крепкие и рослые славянские воины, — поэтому за каждый шаг вперёд скандинавы платили большой кровью.
Один огромный черниговец потерял в бою щит, поэтому держал в обеих руках большую палицу, которую яростно крутил вокруг себя. От его ударов уже пало несколько варяжских воинов — от булавы не защищали ни щиты ни доспехи. Скандинавы, словно волки медведя, почти окружили славянского богатыря, но стрел и копий у них уже не было, что и позволяло черниговцу успешно отбиваться.
Та часть сознания Эрика, которая осознавала себя Джеком Эрикссоном, с удивлением отметила несомненное сходство этого черниговца и Виктора Иванова, но тут северянин завалил стоящего перед Эриком воина, и тогда исландец решил с ним бороться врукопашную — швырнул на землю свои шит и секиру и кинулся к врагу. Скандинав вовремя нагнулся — смертоносное оружие пронеслось над ним — и ударил противника головой. От неожиданности черниговец потерял равновесие и упал на спину, и Эрик добил его ударом ножа в шею. Искать свою секиру у него не было времени, поэтому он схватил палицу поверженного врага и снова бросился в бой.
— Князь, не пора ли ввести в бой ясов и косогов? — тут уже забеспокоился сам Баян, — варяги одолевают северян.
— Пусть одолевают, всё равно у нас дружина втрое больше, чем у моего хромого братца. Будет хорошо, если варяги и черниговцы изнурят друг друга, а потом мы посмотрим чья возьмёт.
— Как скажешь, тебе виднее.
Прогремевший гром перекрыл гул битвы, и вскоре полил дождь — его капли приятной прохладой освежали разгорячённые тела воинов. День окончательно угас и наступила ночь, но битва продолжалась — воины сражались при свете молний.
Наконец под утро, черниговцы были полностью уничтожены, а от варяжской дружины остались лишь жалкая горстка людей.
— Победа, Якун? — спросил ярла Ярослав.
— Похоже, — как-то неуверенно сказал норвежец.
Однако в стане Мстислава так не думали:
— Вот теперь мы и бросим все наши свежие силы, на измученного врага, — торжествующим голосом произнёс Храбрый.
— Велика твоя мудрость, князь — тихо промолвил певец.
Ясы и косоги налетели на скандинавов со страшным воем, и поняв, что дело проиграно, Ярослав первым умчался с поля битвы.
— Предатель! — яростно проскрежетал зубами ему вслед Якун. — Теперь я понял, почему ты не взял в поход ни свою киевскую дружину, ни ополчение этих новгородских плотников.
Он попытался организовать отход, но единого боевого порядка уже не было — часть варягов ещё сопротивлялось, но большинство уцелевших — в основном молодые воины, для которых это была первая битва — искали спасение в бегстве. Они увлекли за собой своего командира, и тот потерял свой знаменитый золототканный плащ. Многие беглецы полегли под стрелами и саблями азиатов.
Торд, Эрик, и Олаф были среди сопротивляющихся. Около полусотни скандинавов, прикрывшись щитами, медленно пятились назад. Они были окружены несколькими десятками всадников, которые держась на безопасном расстоянии, засыпали их стрелами.
— Быстрее отходим, — орал Торд, — главное чтобы нас не догнала пехота, а от конницы мы отобьёмся.
Увидев, что скандинавы не отстреливаются, азиаты осмелели, и с копьями наперевес бросились на них. Варяги только этого и ждали — около десятка всадников было зарублено, а остальные поспешно отступили.
— Куда! Назад! — брат Эрика крикнул боевым товарищам, которые кинулись преследовать врага. — Отступаем дальше.
Варяги отходили по месту вчерашней битвы.
— Эй, смотрите под ноги, — не унимался Торд, — тут должны лежать луки и копья — подберём их, и будет чем отстреливаться.
И несколько скандинавов действительно довооружились. К конникам подошло подкрепление — их стало больше сотни, и они с воем снова атаковали варягов. Теперь в кочевников полетело около дюжины стрел, трое азиатов упали с коней, но остальных это не остановило, и началась рукопашная схватка. Внезапно всадники прекратив атаку, расступились, и скандинавы увидели перед собой лес копий — пехота Мстислава их всё-таки догнала.
— Бегом, на прорыв! — и варяги побежали.
Но не все — Олаф остался стоять на месте. Берсерк жевал мухомор, внезапно он исступлённо завыл, бросил щит наземь и с секирою в руках побежал, подобно дикому зверю, к приближающейся фаланге. Пехота Храброго ощетинилась копьями, но Олаф, чудом пронырнув под ними, врубился во вражеский строй. Прекратив отступление, Эрик и несколько скандинавских воинов хотели прийти ему на подмогу, но Торд их остановил:
— Назад! Ему не поможешь! Он пожертвовал собой, чтобы мы смогли отступить!
Вскоре кочевники заметили, что пехота сильно отстала, и враг может улизнуть. И они пустились в погоню за убегающими. Лошадиный топот за спиной показался Торду похоронным звоном, и чтобы подороже продать свою жизнь он скомандовал:
— Стой! Хватит бежать! Щиты в ряд! — и варяги, остановившись, выстроились в шеренгу. — Один!
— Один! Один! Один! — повторили два десятка здоровых глоток, и с яростью обречённых скандинавы напали на всадников. Торд, раненный стрелой, упал и был погребён под грудой тел. Эрик на помощь прийти не мог — на него напали два конника. Первого из них он, увернувшись от копья, стащил с лошади, другой уже натягивал тетиву лука, когда исландец, словно языческий бог Тор метнул в него булаву — палица была очень тяжёлая, поэтому попала в лошадь. Животное вместе со всадником грохнулось на землю. На помощь всадникам снова подошла вражеская пехота — вместо знамени дружинники Мстислава несли что-то, проткнутое копьями.
Исландец присмотрелся, и с ужасом понял что поднятый вверх обрубок — это тело Олафа, и тут страшный удар сзади по шлему свалил Эрика с ног...
...После битвы, Мстислав со свитой пошёл посмотреть на по— ле боя. Он был сильно пьян, постоянно отпускал шутки в сторону разгромленного брата, радостная улыбка не сходила с его лица.
— Ну как мне не радоваться! Вон лежит северянин, а вот — варяг, а моя дружина — цела, цела, цела! — горланил он.
К нему подошёл Йосиф в золототканном византийском плаще норвежского ярла.
— А вот и знаменитый плащ Якуна, возьми его князь!
— Оставь его себе, — почему-то мрачно ответил Мстислав. — Уходи.
Пожав плечами, хазар отошёл. Внезапно ближайшая гора тел зашевелилась — это Торд пришёл в себя, и начал стаскивать с себя покойников.
— А, наш заморский гость ожил! Ну сейчас я ему дам! — Но в руках у князя был лишь кувшин с вином. Он попытался вытащить меч из ножен, но ничего не получилось — руки уже не слушались его.
— Эй, Йосиф, — позвал он командира хазаров. — Добей эту варяжскую собаку! Надо отучить их приходить на святую Русь с мечом!
..В этот миг, пришедший в себя Эрикссон, увидел перед собой облачённого в старинную одежду олигарха Миргородского, который замахивался на кого-то саблей. В голове Джека зашумело, и он отключился.
..Хазар ударил Торда — так пророчество полностью сбылось.
— Будь ты проклят! — захрипел умирающий. — Мы ещё встретимся!
..Эрик пришёл в себя от сильной боли в голове. Не вставая, он снял шлем, вытер запёкшуюся кровь с лица и глянул вверх — была глубокая ночь. Воин поднялся, голова закружилась, колени предательски дрожали, и пошатнувшись, он едва не упал.
Свет звёзд придавал полю битвы, жуткий вид — горы трупов из-за блеска доспехов испускали слабое сияние, словно души погибших пришли навестить свои бывшие тела. Вдали виднелись костры и слышалась музыка — в лагере Мстислава продолжался пир победителей.
— Да...а, порубали мы с черниговцами друг друга, а теперь эти, кочевники, азиаты проклятые пируют, — вслух подумал исландец.
Эрик во чтобы-то не стало, решил найти Торда. Поиски продолжались недолго — с расколотой головой, брат лежал на лошадином трупе.
"Его нельзя так оставлять, — подумал Эрик, — нужно устроить похороны викинга."
Он взял мёртвое тело брата за руки, и шатаясь, поволок его в ближайший лес. Исландец часто останавливаясь, садился на землю и отдыхал. Один раз он споткнулся, и упал на лежащий на земле труп.