— Займусь бизнесом.
— Понятно. Возможно это правильное решение — армия всё равно будет сокращаться, так что нечего сидеть на шее налогоплательщиков. А, ты, Джек?
— Пока ещё не решил. Вообще-то хотелось-бы получить приличное образование.
— Так вот, наша новая задача — это борьба уже не с внешними врагам — они почти все разгромлены и лежат в руинах — а с внутренними — наркоторговцами, террористами, и прочими уродами. Ты готов послужить стране, сынок?
— Так точно, сэр!
— Я так и знал, что ты настоящий патриот. Думаю, что из тебя будет неплохой работник, или я ничего не понимаю в людях. К себе в Заведение я взять тебя не могу — сейчас есть определённые трудности, зато в ФБР у меня немало знакомых, тем более сейчас у них там расширение штатов. Работая в этой конторе, ты сможешь получить и образование. Поэтому если будет желание, могу посодействовать.
— Я не против.
Так Джек оказался в ФБР. А спустя два года после этого разговора Ганс был убит колумбийскими наркоторговцами.
"Теперь и Криса не стало, " — с грустью подумал Эрикссон.
Так пролетели две недели.
Но однажды утром его ожиданию пришёл конец — без предупреждения в квартиру буквально ворвались, навьюченные рюкзаками и хозяйскими сумками Артур и Павел.
— Здоров, Джек! Завтра идём на "дело", и нам понадобиться твоя помощь. Ты уже в норме? — скороговоркой проговорил Артур, и стал складывать свою поклажу в прихожей.
— Привет! У меня уже всё нормально. Теперь уже все трое сидели за большим круглым столом.
"Похоже на военный совет," — подумал Эрикссон.
— Ну и что мы будем делать, Аскольд? — судя по всему Артур не успел посвятить товарища в свои планы.
— Сейчас к Миргородскому не подобраться — его хорошо охраняют, причём не только милиция и спецслужбы. Я случайно увидел одну его пресс-конференцию, и один человек в его окружении, показался мне знакомым. На, Павлик, тебе будет любопытно это прочитать, — Аскольдов передал Мишко какую-то бумажку.
— Та..ак. Алексей Натанович Сутужкин. Целитель и экстрассенс. Ух-ты, — орден Святого Викентия. Излечиваю любые болезни, пророчества с вероятностью сто процентов. Ну и образина. Наверно, очередной шарлатан.
— Да, наш хохловский колдун, кстати из моего города, так что я его хорошо знаю. На фотографии он ещё красавчик. Относительно "излечиваю все болезни" ничего не могу сказать, но предсказатель он превосходный, недаром его постоянно использовала наша украинская контрразведка в своих целях. "Доили" его сильно и долго, а платили плохо — вот он и перебрался в Россию.
— Так это он отводил наши удары?! — недоверчиво произнёс Джек. До этого лично он с подобной мистикой не сталкивался, хотя часто слышал что и ЦРУ, и ФБР иногда использовало экстра7сенсов.
— Без всякого сомнения.
— Хорошо, Артур, что у тебя за план? — Мишко сгорал от нетерпения.
— Сейчас господин олигарх усиленно готовиться к выборам в Государственную Думу — сколачивает новую "демократическую" партию и создаёт всероссийский медиа-центр, что требует очень больших расходов. И хотя он — миллиардер, но денег ему всё равно не хватает. Поэтому он взял кредиты у других олигархов — под залог своей нефтяной компании, — и у своих зарубежных партнёров, сильно поднял процентную ставку в своём банке, и организовывает новый автосалон. Так вот я подумал: а если мы сорвём открытие автосалона, так напугаем банковских инвесторов, что они побегут забирать свои денежки, то товарищу олигарху явно будет не сладко. Он будет на грани банкротства, из-за чего может "сорваться", и поссориться с Кремлём. Тогда его приспешники начнут его покидать, и мы сможем до него добраться.
— Стоп! — произнёс Джек. — Но ваш колдун может предупредить своего хозяина, и нас переловят.
— Сомневаюсь, что этот Сутужкин всевидящий и всезнающий, в противном случае мы бы не сидели сейчас не за этим столом, а за решеткой. Поэтому мы попытаемся его обмануть.
— Всё это звучит слишком фантастично, чтобы быть правдой, тем не менее это может и сработать, — сказал Павел. — Так что первое — автосалон?
— Нет, вначале визит в банк — нужно "объявить" войну, да так чтобы всем это было ясно.
На лице Мишко засияла радостная улыбка.
— Банк будем брать? — спросил он.
— Я придумал кое-что получше — риска меньше, а эффекта — больше.
— Догадываюсь: будешь химичить.
— Да, но никаких жертв не должно быть — нам столь скверная реклама ни к чему. Я вообще не понимаю, что все эти террористы добиваются? Посеять панику? Так это только в первый момент бывает какой-то эффект, а потом к этим актам все привыкают, человек и на вулкане может жить. Обратить внимание мировой общественности на какую-то проблему? Так из-за того — что гибнут мирные люди, пресса и общественное мнение сразу становиться против этих, так называемых борцов за свободу, а власти получают долгожданный повод "закрутить гайки".
"С такими речами ему бы быть политиком, или философом ", — возникла у Джек мысль.
— И вообще, такие методы борьбы только дискредитируют идеи, во имя которых выступают террористы. Вот ударить по кошельку врага — вот это другое дело. Так что у нас мощность взрыва будет не велика, зато — большой грохот и много дыма. Так, Павлик — за тобой к завтрашнему утру машина, а у вас, Джек, я конфискую маленькую комнату — придётся её превратить в химическую лабораторию.
XII.
...1024 год, Упсала, Швеция. Эрик в таверне дожидался сво— его родственника Торда. Вот и сбылась его детская мечта — он вырвался из Исландии, и собирается наняться в войско какого — небудь конунга. Богатые далёкие страны манили его, звали к себе, он жаждал подвигов, богатства и славы. Исландец медленно пил из чары пиво, и ему почему-то стало грустно.
У входа в таверну послышался шум, и в помещение ввалилась толпа наёмников. Среди них был и Торд, он увидел Эрика и пошёл к нему.
— Здоров, Эрик!
— Здравствуй брат! Присаживайся.
С Тордом был ещё один наёмник — невысокий, но очень плотный, белобрысый, видимо швед.
— А, знакомься, Эрик — это мой боевой товарищ Олаф, — новые знакомые обменялись рукопожатиями.
Та часть сознания Эрика, которая осознавала себя Джеком отметила очевидное сходство между Олафом и Павлом Мишко, а их нынешняя встреча напоминает "военный совет" в Москве, который произойдёт только тысячу лет спустя, и тысячи миль отсюда.
Внезапно за соседним столиком раздались радостные крики, и Олаф вскочил:
— Пойду послушаю, что Торфинн рассказывает.
Когда швед ушёл, Торд тихо спросил:
— Ты знаешь кто это?
— Кто?
— Берсерк!
— Не может быть!? Их уже не осталось!
Ещё в детстве Эрик слышал из рассказов взрослых, что последнего берсеркера убил Таргбранд, креститель Исландии.
— Ладно, брат, как будет битва — увидишь, — Торд усмехнулся. — Как там у нас дома, и как отец?
— С отцом всё нормально. А Флоси невзлюбил нас, помнишь из-за кита, ведь то позор для него был великий – вшестером они не одолели нас троих, и пытался нас выжить, но сейчас сам продал свои владения и подался на север.
— Ублюдок! Из-за него меня отправили в изгнание. Ладно, рассказывай дальше, а то от купцов я что-то странное слышал. — Торд был встревожен.
— Сначала этот бонд хотел купить хутор, но твой отец отказался, и тогда он стал пакостить — то конюшня у нас загорелась, то лодке кто-то дно пробил. А потом на хутор напало девять изгнанных, я был один — твои все поехали на тинг, вижу — сам не отобьюсь, ну и прикинулся рабом. А когда они разбрелись — я их и перебил.
— Славный подвиг! — восхищённо воскликнул наёмник.
— Нет, — скромно продолжал Эрик. — Они успели добраться до пива, да переломали в доме много добра — ущерб был большой. После этого на тинге все были за твоего отца, и сказали Флоси: Убирайся, или мы все пойдём против тебя!
— Ну, а чего из дома потянуло? — Торд ехидно посмотрел на брата.
— Сватался я к Асню, дочери Оффейга, а она сказала чтобы я заработал серебра, тогда мы поженимся.
— Ха, будет она тебя ждать!
— Будет!
— Ну, сам потом увидишь.
Наёмник постучал кулаком по столу и помощник трактирщика принёс пива. Торд одним глотком осушил чашу.
— Хорошо, а как ты?
— Вначале служил у Канута, конунга данов. Платили нам мало, а воевать приходилось много. Канут тогда только стал конунгом, держава не большая — не то что у него сейчас. А тут пришла весть, что в Норвегии начались междоусобицы — конунг Олаф Святой, боясь соперников, начал гонения на знатных людей. Он ослепил ярла Рерика, а другой ярл — Эдмунд с многими войнами покинул страну и отправился в Гардарик к конунгу Ярославу. Говорили, что там страна богатая, и конунг за службу платит много. У нас служили норвежцы, и как кончился договор с Канутом, я с ними отправился в Гардарик.
— И что?
— Страна действительно большая и богатая, городов много, и платили поначалу хорошо — каждому по пол марки серебра в месяц, а хёвдингам — двойную плату.
— Неплохо.
— Но конунг оказался жадным, стоило нам только выгнать его брата Святополка из страны, как он перестал нам платить. И тогда Святополк вернулся и привёл поляков и кочевников. Но Ярослав поскупился — нанял наших мало, думал, что ему новгородцев хватит, и Болесав, конунг ляхов его разбил. Тогда Ярослав вспомнил о нас, и Эдмунд заставил его платить нам по марке золота в месяц.
— Золота? — от удивления переспросил Эрик.
— Золота, — повторил брат, — но не многие из наших то золото получили. У речки Альта сошлись наши и кочевники, бились долго, хоть и много наших полегло, но мы победили. Святополк бежал, и тогда Эдмунд говорит Ярославу: Вот скрылся твой брат, и снова начнёт против тебя козни строить. А не разумнее убить Святополка, и тогда мир в твоём государстве наступит. А тот сквозь зубы отвечает: Никого не могу подговаривать на убийство брата! Думал наш Эдмунд, думал, да позвал Рагнара, меня, другого Торда, норвежца, Бьёрка и других. Всего нас было людей десять. Одели мы одежду купеческую, нацепили бороды из пакли, и отправились в степь Ярослава брата искать. Нашли мы его у кочевников, и отрубил Эдмунд ему голову. Как увидел Ярослав ту голову, так заплакал...
Тут вернулся Олаф.
— Что нового скажешь?
— Ярл Якун Слепой набирает войско. В Гардарик новые междоусобицы — против конунга Ярослава выступил его брат Мстислав.