И соответствующие консультации по этому поводу с юристами уже проведены.
Кстати, обратите внимание: закон не требует обязательного установления истинного авторства данного произведения. Важно лишь установить, что лицо, которое опубликовало данное произведение под своим именем, автором этого произведения ие является!
К примеру, мы не можем знать, кто автор песни, опубликованной в XVIII ст. Но, если кто-либо из нынешних литераторов опубликует ее под своим именем, достаточно доказать, что впервые эта песня была опубликована еще в те времена, когда данный литератор автором данной песни быть не мог. И это уже изобличает его в плагиате, который преследуется законодателями всех стран мира, как уголовно наказуемый.
И еще. Когда, возмущенный этим плагиатом П. Мацкевича, ко мне обратился владелец старинного издания, уже известный вам А. Калинец-Брюханов, я, по долгу службы своей, как тогдашний председатель Одесской областной организации Национального союза писателей Украины, должен был отреагировать. Согласно Устава Союза писателей и писательской этики, писательская организация, в лице ее руководства, обязана выступать на защиту авторских прав и ныне живущих, и ушедших от нас литераторов.
К тому же мы, в Союзе писателей, были буквально шокированы. В творческом мире случалось сталкиваться с фактами, когда кто-либо (особенно из начинающих) литераторов заимствовал чужую поэтическую строчку, образ, какое-то художественно-прозаическое описание. Но всякий раз это становилось — в Одессе ли, в Киеве или Москве... — предметом общественного осуждения или судебного разбирательства. А тут сотни страниц, собственно, весь роман заимствован у автора XIX столетия, который сам за себя постоять уже не может! При этом Павел Мацкевич утвердил свое авторство над ему не принадлежащим произведением знаком защиты авторского права "копирайт: © — Павел Мацкевич, 1995". Это-то и побудило меня выступить на страницах газеты "Одесские известия" (24 мая 2002 г.) со статьей "Бездна черного плагиата Павла Мацкевича" и изложить суть того, что я излагаю сейчас вам.
Хотя в этой истории все было ясно, я все же обратился к другим специалистам. У меня в руках "Акт литературоведческой экспертизы", проведенной ученым секретарем Одесской научной библиотеки им. Горького И. Васильевым, литературным консультантом Одесской писательской организации Н. Палиенко и юристом, судьей районного суда Т. Танасогло. Замечу, что, поскольку обложки и титула старинной книги не сохранилось, авторы экспертизы называют произведение "Романом неустановленного автора":
Так вот, выводы: "При сопоставлении текстов романа Неустановленного Автора (XIX — нач. XX ст. издания, предположительно, Алексея Голубятникова-Саллиаса "Дочь колдуна" 1899 г. Тула) и романа Павла Мацкевича (Гаврилюка Павла Анатолиевича, 1950 г. р. "Цветок бездны", 1995 года издания, Одесса) выяснено, что более 200 страниц (которые составляют роман) полностью, или с незначительными текстовыми изменениями, СОВПАДАЮТ! А, известно, что наличие хотя бы одного-двух абзацев текста, заимствованного из произведения другого автора, уже является плагиатом.
Сравнительный литературоведческий анализ представленных произведений доказывает, что значительная, подавляющая часть романа Неизвестного Автора прямо заимствована и использована Павлом Мацкевичем в его романе "Цветок бездны"; имеется полная фактологическая идентичность современных текстов: имена и фамилии героев, числа и наименования предметов, идентичность сюжетов, композиционного построения.
Таким образом, факт ПЛАГИАТА, то есть издания Павлом Мацкевичем (Гаврилюком) под своим именем значительной части произведения, АВТОРОМ КОТОРОГО ОН НЕ ЯВЛЯЕТСЯ, считается установленным... Это, на наш взгляд, грубое нарушение "Закона Украины об авторском праве и смежных правах", который устанавливает право авторства".
К этому можно лишь добавить, что термин "плагиат" по "Словарю русского языка" С. И. Ожегова толкуется так: "Выдача чужого произведения за свое или незаконное опубликование чужого произведения под своим именем, литературное воровство", а в законодательном толковании он является объектом ряда международных конвенций и соглашений, предусматривающих преследование плагиаторов за нарушение прав интеллектуальной собственности.
2
Как же редкостное, раритетное издание "Дочери колдуна" оказалось у Павла Мацкевича? Как объясняет его владелец и потомок истинного автора Алексей Калинец-Брюханов, в свое время он решил переиздать книгу Саллиса-Голубятникова, с тем чтобы она дошла до будущих поколений. При этом он согласен был на то, чтобы человек, готовивший книгу к изданию, обозначил свое участие в этом процессе в качестве литературного реставратора (таких примеров множество).
Сейчас в моем архиве есть переданная мне самим А. КалинцомБрюхановым копия письма, адресованного тогдашнему редактору газеты "Одесские известия" г-ну Васильцу В. М. Вот фрагмент его объяснения: "...Согласно семейному преданию, роман назывался "Дочь колдуна" и принадлежал перу моего прадеда по материнской линии Алексея Голубятникова графа Саллиса. Предполагалось прописать отсутствующие страницы произведения и подготовить книгу к возможному переизданию. Мы заключили контракт на восстановительно-редакционные работы, с условием указания авторства Павла Гаврилюка (Мацкевича) как литературного реставратора романа. (27.05.2002 г.)". Как видим, "литературного реставратора", но не автора. Да такого права: издавать чужую книгу под своим именем Павлу Мацкевичу никто и не мог дать! Ибо никто в мире таким правом не обладает.
В свою очередь, при подготовке к публикации в "Одесских известиях" статьи об этом плагиате, я предоставил редакции и, в частности, главному редактору В. М. Васильцу, для ознакомления и текстового сравнения экземпляры обеих книг, идентичность большинства текста которых не вызывает никакого сомнения; а также предоставил оригинал "Акта литературоведческой экспертизы".
Мы, члены Союза писателей — заместитель председателя правления областной организации Николай Палиенко, член правления Владимир Гаранин, поэт Олег Дрямин, прозаик Лидия Селютина и другие, — которые были в курсе этой "истории с плагиатом", не доводили тогда дела до суда по защите авторских прав писателя Голубятникова, хотя, исходя из нашего Уставай писательских традиций, обязаны были. Факт появления плагиата и моя публикация по этому поводу были обс уж лен ы на заседании правления областной организации СПУ. А юристы даже подготовили соответствующее представление в суд. Но тогда подумалось, что Павел Мацкевич поймет свою ошибку и публично извинится перед обманутыми им читателями. Не извинился.
Я не возвращался бы сейчас к этому вопросу, но неожиданно в "Комсомольской правде в Украине" появилась статья некоей г-жи Риты Колобовой, в которой содержатся непозволительные выпады в мой адрес. В частности, Р. Колобова заявила, что я являюсь "автором ловко сфабрикованного обвинения в плагиате Мацкевича...". Ну то, что в моей статье есть "ловко сфабрикованное обвинение", ей, очевидно, еще придется доказывать в суде. Я же возвращаю вас к текстам книг: А. Голубятникова "Дочь колдуна", изданной в Туле в 1899 году; и появившейся под авторством Павла Мацкевича книги "Цветок бездны" (Одесса, 1995), уточняя при этом, что и оригиналы книг и ксерокопии страниц были предъявлены сотрудникам редакции.
А. Голубятников (цитирую в современном написании):
"В роскошном кабинете отеля графа Бельскаго, в Париже, сидел новый хозяин и друг его Красинский, превратившийся в графа Фаркача; на письменном столе лежала старинная книга в кожаном переплете, но они не читали, а курили и разговаривали.
— Как я тебе сейчас сказал, Ахам, память моя страшно ослабла; я чувствую себя совсем невеждою и во многом мне приходится переучиваться. В мозгу моем роятся другие идеи, впечатления и понятия, которые давят на мои мысли и причиняют страдания. Относительно Бельскаго, например. Он был глубоко верующий; вся кров его насыщена благочестивыми, молитвенными излучениями, и мне приходится иногда переживать и преодолевать очень странные душевные настроения; в такие минуты я болезненно чувствую двойственность моего материального и астрального мозга..."
А теперь открываем ту же вторую главу, но уже у Павла Мацкевича, и читаем:
"В роскошном кабинете графа Бельского, в Париже, сидел новый хозяин и друг его Красинский, превратившийся в графа Фаркача; на письменном столе лежала старинная книга в кожаном переплете, но они не читали, а курили и разговаривали.
— Как я тебе сейчас сказал, Ахам, память моя страшно ослабла; я чувствую себя совсем невелщой, и во многом мне приходится переучиваться. В мозгу роятся другие идеи, впечатления и понятия, которые давят на мои мысли и причиняют страдания. Относительно Бельского, например. Он был глубоко верующим; вся кровь его насыщена благочестивыми молитвенными излучениями, и мне приходится иногда переживать и преодолевать очень странные душевные настроения; в такие минуты я болезненно чувствую двойственность моего материального и астрального мозга..."
Фрагмент второй. У Голубятникова:
"Волнение между гостями продолжалось и некоторые дамы истерически плакали, но все спешили покинуть дом, где ангел смерти распахнул свои темные крылья. "Сострадательные души" не могли смотреть на страшное несчастье, поразившее таких прекрасных людей. Охотно принимается участие в радостном событии, и очень редко, когда делят с друзьями слезы и горе; потому, перед подъездом была страшная давка и экипажи быстро уносили хозяев из злополучного места..." (и дальше по тексту в течение многих страниц).
А что там у Павла Мацкевича? Да то же самое:
"Волнение между гостями продолжалось, некоторые дамы истерически плакали. Но все спешили покинуть дом, где ангел смерти распахнул свои темные крылья..." (и дальше по тексту).
Фрагмент третий. У Голубятникова: "Более четырех месяцев прошло со дня смерти Замятина.