Почему вы не делаете ему укол?
Сестра. Сейчас, господин Кюрман, сейчас.
Входит врач в белом халате, его сопровождает молодой ассистент.
Кролевский уходит.
Врач. Ну, господин Кюрман, как делишки? Как мы сегодня спали? (Сестре.) Он был в состоянии есть?
Сестра. Пил чай. Врач (берет у сестры историю болезни). Ну вот, господин Кюрман, постепенно ваше самочувствие улучшается. (Передает историю болезни ассистенту.) Господину Кюрману уже хочется гулять! (Берет Кюрмана за плечо.) Быстрая утомляемость — это от облучения. Ничего страшного. И все же, как ни печально, придется дать еще несколько сеансов. (Представляет ассистента.) Мой новый ассистент господин Финк.
Ассистент. Функ.
Врач. Он будет наблюдать за вами, пока я не вернусь из отпуска. Господин Финк, насколько мне известно, тоже шахматист. (Хочет пожать Кюрману руку.) Через три недели, господин Кюрман, мы с вами опять увидимся…
Кюрман. Господин профессор…
Врач. Надо набраться терпения.
Кюрман. Можно мне с вами поговорить?
Ассистент и медсестра уходят.
Теперь известно, что со мной?
Врач. Вы слишком вникаете.
Кюрман. Можете говорить откровенно.
Врач. Гастрит. (Сняв очки, протирает стекла.) На редкость упорный гастрит… (Разглядывает стекла очков на свет.) Знаю, господин Кюрман, о чем вы думаете, это первое, что приходит человеку в голову, когда он слышит об облучении. (Надевает очки.) Не нагоняйте на себя страха. Через три недели, как сказано, я опять буду с вами.
Кюрман молчит.
Доктор Финк вам очень понравится…
Кюрман. Функ.
Врач. Добросовестный человек. (Опять снимает очки, смотрит стекла на свет.) Собственно, я собирался в Грецию, но после недавних событий… (Снова надевает очки.) А вы бы на моем месте поехали в Грецию?
Кюрман молчит.
Господин Кюрман.
Кюрман. Да.
Врач. Надо набраться терпения.
Кюрман. Разве при гастрите делают операцию?
Врач. Нет.
Кюрман. Почему же мне сделали операцию?
Врач. Вам не делали операцию, господин Кюрман.
Кюрман. Зачем же мне тогда сказали…
Врач. Кто сказал?
Кюрман. Сестра Агнеса.
Врач (садится). Буду говорить с вами откровенно…
Кюрман. Можете. Я не подам виду.
Врач. Конечно, и у нас была такая мысль, к чему скрывать. Иначе мы не пошли бы на операцию.
Кюрман. А зачем вы меня облучаете?
Врач. В данном случае — мера предосторожности. И вы это должны понять. До тех пор, пока вы здесь, я хочу сказать, пока мы не уверены, я хочу сказать, не вполне уверены, что у вашего гастрита не будет рецидивов… Наверное, этот гастрит был у вас и раньше. Боли в желудке. А вы думали, это печень… Мы. господин Кюрман, хотим сделать буквально все возможное, чтобы болезнь не перешла в хроническую форму. (Пауза.) Какие красивые цветы!
Кюрман. Подарок сына.
Врач. У вас есть сын?
Кюрман. В Америке.
Врач. А я и не знал.
Кюрман. Он получил стипендию.
Врач. Что он изучает?
Кюрман. Он занимается кино.
Врач. Да ну?
Кюрман. Способный парень.
Пауза.
Врач. Повторяю, господин Кюрман, мы должны сделать все возможное, чтобы гастрит не стал хроническим… облучение — удовольствие маленькое, сами понимаем… Сколько вам лет? Как показывает статистика, известный риск в нашем с вами возрасте существует. Во всяком случае, мы обязаны предпринять все возможное, иначе это будет безответственно. (Поднимается.)
Кюрман. Благодарю вас.
Врач. Что вы читаете? (Берет в руки книгу.) "Итальянский язык. Самоучитель". (Перелистывает.) Хотите знать, когда вам наконец разрешат путешествовать? Вполне понятно. (Кладет книгу на место.) В Чинзано осенью тоже красиво… пожалуй, еще красивей…
Кюрман. Я просто боюсь.
Врач. Чего? Облучения?
Кюрман. Нет. Боюсь медленно сдохнуть.
Стук в дверь. А жена знает? Стук в дверь.
Врач. Хотите услышать всю правду? Мы сами не понимаем, что с вами.
Входит Антуанета, в пальто. Врач идет ей навстречу, пожимает руку, они шепчутся в сторонке.
Кюрман. О чем вы шепчетесь?
Врач уходит.
Вы всегда говорили — у меня есть право выбора.
Регистратор. Да.
Кюрман. В чем оно заключается сейчас?
Регистратор. В том, как вы воспримете неизбежность конца.
Антуанета (подходит ближе). Я достала тебе книги. (Вынимает из портфеля книги.) Боли есть?
Кюрман. Мне сделают укол.
Антуанета (садится). Тебя кто-нибудь навещал?
Кюрман. Мне кажется, да.
Антуанета. Кто именно?
Кюрман. Марлис.
Антуанета. Марлис?
Кюрман. Уже не помню…
Входит медсестра со шприцем.
Сестра. Господин Кюрман.
Кюрман. Не уходи, Антуанета!
Сестра. Сейчас вы почувствуете себя лучше. (Делает укол.) В одиннадцать будем облучаться. (Прикладывает к месту укола вату.) Сейчас господин Кюрман почувствует себя лучше. (Удаляется.)
Кюрман. Сегодня я хотел выйти в сад…
Антуанета берет книгу.
Я говорил с ним… Мы говорили очень откровенно.
Антуанетта заметно испугалась.
Они сами не понимают, что со мной. И он сказал, что в Чинзано осенью тоже красиво. Если мы поедем туда на машине, до всех других мест будет рукой подать. Я смотрел по карте. Оттуда до Рима сто семьдесят пять километров, до Сиены семьдесят восемь — пустяки.
Антуанета. Да, Ганнес, да.
Кюрман. Ты была в Сиене?
Антуанета. Да, Ганнес, да.
Кюрман. А я нет.
Антуанета (раскрывает самоучитель). Где мы остановились?
Кюрман. Dezima Lezione[40].
Антуанета. Что желаете, сударь?
Кюрман. Che cosa desidera il Signore[41].
Антуанета. Il Signore desidera…[42]
Кюpмaн. Vorai una cravatta[43].
Антуанета. Где зеркало?
Кюpман. Dove c'e in specchio?[44]
Антуанета. Dove si trova…[45]
Кюрман. Dove si trova un specchio?[46]
Антуанета. Зеркало.
Кюpман. Dove si trova il specchio.
Антуанета. Lo specchio.
Кюрман. Lo specchio, lo studio, lo spazio[47].
Антуанета. Множественное число.
Кюрман. Gli specchi[48].
Антуанета. Одиннадцатый урок.
Кюрман молчит.
Что случилось, Ганнес?
Кюрман. Я хотел это тебе написать. Когда ты здесь, они обязательно делают мне укол, и я уже больше не помню…
Зажигается лампа дневного света.
Регистратор. Я записал. (Читает на клочке бумаги.) "Мы казались друг другу мельче, чем были на самом деле. Почему мы всё мельчили? Я мельчил тебя, ты — меня. Мы знали друг друга только в уменьшенном виде". (Откладывает бумажку.) Вот и все, что пришло вам в голову без морфия.
Лампа дневного света гаснет.
Антуанета. Одиннадцатый урок.
Кюрман. Undicesima Lezione[49].
Появляется молодой ассистент.
Они опять хотят меня облучать.
Антуанeта (поднимается). После обеда я приду еще раз.
Молодой ассистент увозит Кюрмана в кресле.
Он все понимает.
Регистратор. Только иногда, далеко не всегда…
Долгая пауза, Антуанета стоит неподвижно.
Да… Это может продолжаться еще много месяцев. Вы приходите ежедневно, с некоторых пор по два раза в день. Но и вы его не спасете, госпожа Кюрман, понятное дело. Может быть, лет через десять, а то и через год появится какое-нибудь средство. Но сейчас от судьбы не уйдешь…
Антуанета направляется к выходу.
Госпожа Кюрман!
Антуанета. Да.
Регистратор. Скажите, и вы тоже жалеете о тех семи годах, которые прожили с ним?
Антуанета, не понимая, смотрит на регистратора.
А что, если я скажу вам: и вы имеете право переиграть, и вы можете начать сначала… Будете вы знать, что именно изменить в своей жизни?
Антуанета. Да.
Регистратор. Да?
Антуанета. Да.
Регистратор. Тогда — пожалуйста…
(Выводит Антуанету.)
Так вот, вам разрешено переиграть.
Освещена вся сцена. Комната Кюрмана восстанавливается в прежнем виде.
Появляется Антуанeта, в вечернем платье, садится в кресло и ждет.
Все — как в начале первой сцены: голоса за сценой, смех. Наконец наступает тишина, и вскоре после этого входит Кюрман, что-то насвистывая. Увидев молодую женщину, замолкает.
Антуанета. Скоро и я пойду.
Молчание.
Кюрман (стоит в нерешительности, потом начинает убирать со стола бутылки и рюмки, убирает пепельницы. Опять в нерешительности останавливается). Вам нездоровится?
Антуанета. Нет, что вы! (Берет сигарету.) Выкурю еще одну сигарету и пойду. (Тщетно ждет, что Кюрман подаст ей огонь). Если, конечно, я вам не мешаю. (Закуривает сама, затягивается.) Мне понравилось. Ваши знакомые очень милые люди, по-моему, очень интересные. Молчание.
А выпить у вас еще есть?
Кюрман (идет и наливает виски). Вам со льдом? (Передает ей рюмку виски.)
Антуанeта. А вы не будете пить?
Кюрман. Мне завтра работать.
Антуанета. Чем вы занимаетесь?
Часы бьют два раза.
Кюрман. Уже два часа.
Антуанета. Вы кого-нибудь ждете?
Кюрман. Нет, что вы!
Антуанета. Устали?
Кюрман. Падаю с ног.
Антуанета. Почему же не садитесь?
Кюрман по-прежнему стоит и молчит.
Не могу пить быстрее. (Пауза.) Собственно, мне просто захотелось еще раз услышать ваши старинные часы. Такие часы — моя слабость. Когда они бьют, фигурки начинают двигаться и делают одни и те же движения. Все известно наперед, но каждый раз это почему-то волнует. (Медленно выпивает свою рюмку.) Правда?
Кюрман подходит к часам, подкручивает их. Раздается веселая музыка. Подкручивает часы до тех пор, пока валик не кончается.
Кюрман. Чем еще могу служить?
Антуанета (тушит сигарету). Пора идти.
Кюрман. Вы на машине?
Антуанета. Да. (Встает и берет свою накидку.) Почему вы на меня так смотрите? (Надевает накидку.) Почему вы на меня так смотрите? (Берет сумочку.)
Кюрман смотрит на нее подозрительно — не верит, что она уйдет.
Мне завтра тоже работать.
Кюрман провожает ее к лифту. Некоторое время в комнате никого нет. Потом Кюрман возвращается.
Кюрман. А что сейчас?
Регистратор. Она ушла.
Кюрман. А что сейчас?
Регистратор. Вы — свободны.
Кюрман. Свободен…
Регистратор (открывает досье). "Двадцать шестого мая тысяча девятьсот шестидесятого года. У меня гости. Время уже позднее. Гости наконец разошлись, но она осталась. Как вести себя в два часа ночи с незнакомой женщиной, которая не желает уходить, сидит и молчит? Того, что случилось, могло и не быть". (Переворачивает страницу.) Завтра в одиннадцать у вас совещание. (Кладет раскрытую папку на письменный стол и отходит назад.) Пожалуйста.
Кюрман стоит неподвижно.
Регистратор. Вы свободны… Еще семь лет…
Занавес
6
Витгенштейн, Людвиг — известный австрийский философ-неопозитивист. Основной труд его опубликован в 1922 году в Кембридже.
7
Название табака — "утренняя трубка" (англ.).
8
Адорно, Теодор — современный западногерманский философ, эстетик, музыковед и литературный критик.
9
Шёнберг, Арнольд (1874–1951) — известный австрийский композитор, с 1934 года жил в США.