Этому должен быть положен конец. Момент самый благоприятный. Царь Соломон открыл все, что он должен был мне открыть, система всех возможных открытий завершена, последние страницы продиктованы, и моя Лина нашла себе нового мужа — честнейшего миссионера Розе. Теперь вы можете быть спокойны, все в порядке, сестра Моника. (Хочет уйти.)
Сестра Моника. Вы действуете обдуманно.
Мебиус. Я — физик. (Направляется к своей комнате.)
Сестра Моника. Господин Мебиус!
Мебиус (останавливается). Да, сестра Моника?
Сестра Моника. Я хочу с вами поговорить.
Мебиус. Пожалуйста.
Сестра Моника. Это касается нас обоих.
Мебиус. Давайте тогда сядем.
Они садятся. Она на диван, он в кресло слева.
Сестра Моника. Мы тоже должны попрощаться. И тоже навсегда.
Мебиус(испуган). Вы меня бросаете?
Сестра Моника. Такой я получила приказ.
Мебиус. Что случилось?
Сестра Моника. Меня переводят в главный корпус, Завтра здесь уже будут дежурить санитары. Медицинским сестрам вход сюда будет запрещен.
Мебиус. Из-за Ньютона и Эйнштейна?
Сестра Моника. Этого требует прокурор. А главный врач побоялась неприятностей и уступила.
Молчание.
Мебиус (подавлен). Сестра Моника, я страшно растерян... Я разучился высказывать свои чувства, профессиональную болтовню с больными физиками, с которыми я живу, нельзя ведь назвать человеческим разговором. Я онемел, боюсь, что и душа моя онемела. Но вы должны знать, что все для меня переменилось с тех пор, как я увидел вас. Мне стало легче. Но и это, видно, миновало. Два года я был хоть немного счастливее, чем раньше. Благодаря вам, сестра Моника, я нашел в себе мужество переносить мое затворничество и... жизнь сумасшедшего. Будьте счастливы. (Встает и хочет подать ей руку.)
Сестра Моника. Господин Мебиус, я не считаю вас... сумасшедшим.
Мебиус (смеется, снова садится). Я себя тоже. Но это ничего не меняет. Моя беда, что мне является царь Соломон. Ведь нет ничего более неприемлемого, чем чудо в царстве науки.
Сестра Моника. Я верю в это чудо.
Мебиус (растерянно смотрит на нее). Вы верите?
Сестра Моника. В царя Соломона.
Мебиус. И верите, что он мне является?
Сестра Моника. Да, что он вам является.
Мебиус. Каждый день, каждую ночь?
Сестра Моника. Каждый день, каждую ночь.
Мебиус. И что он открывает мне тайны природы? Связь всех вещей? Систему всех возможных научных открытий?
Сестра Моника. Да, я в это верю. И если вы мне скажете, что вам являлся и царь Давид вместе со всем своим двором, — я и в это поверю. Я просто знаю, что вы не больны. Я это чувствую.
Тишина.
Мебиус (вскакивает с места). Сестра Моника! Уйдите!
Сестра Моника (продолжает сидеть). Нет, я останусь.
Мебиус. Я не хочу вас больше видеть.
Сестра Моника. Нет, я вам нужна. У вас ведь никого на свете нет, кроме меня. Ни одной души.
Мебиус. Поверить в царя Соломона — это смерть!
Сестра Моника. Я люблю вас.
Мебиус беспомощно смотрит на сестру Монику. Он снова садится. Тишина.
Мебиус (медленно, упавшим голосом). Вы сами идете к своей гибели.
Сестра Моника. Я боюсь не за себя. Я боюсь за вас. Ньютон и Эйнштейн опасные соседи.
Мебиус. Я с ними уживаюсь.
Сестра Моника. Сестры Доротея и Ирена также с ними уживались. Но затем им пришел конец.
Мебиус. Вы признались в том, что верите мне и любите меня. Вы вынуждаете и меня сказать вам правду. Я вас тоже люблю, Моника.
Она смотрит на него.
Больше жизни. И поэтому вам грозит опасность. Раз мы любим друг друга.
Из комнаты номер два выходит Эйнштейн. Он курит трубку.
Эйнштейн. Я опять проснулся.
Сестра Моника. Но, господин профессор...
Эйнштейн. Я вдруг вспомнил...
Сестра Моника. Но, господин профессор...
Эйнштейн. Я задушил сестру Ирену.
Сестра Моника. Не думайте больше об этом, господин профессор.
Эйнштейн (смотрит на свои руки). Смогу ли я когда-нибудь еще играть на скрипке?
Мебиус (поднимается, словно для того, чтобы защитить Монику). Вы ведь уже опять играли на скрипке.
Эйнштейн. Сносно?
Мебиус. "Крейцерову сонату". Когда здесь была полиция.
Эйнштейн. "Крейцерову сонату"? Слава богу! (Его лицо на миг просветлело, но потом снова стало сумрачным.) На скрипке я вообще не очень-то люблю играть, и трубку курить терпеть не могу. У нее отвратительный вкус.
Мебиус. Тогда бросьте.
Эйнштейн. Не могу. Я же — Альберт Эйнштейн. (Пристально вглядывается в обоих.) Вы любите друг друга?
Сестра Моника. Да, любим.
Эйнштейн (задумчиво идет в глубину сцены, где лежала убитая сестра). Сестра Ирена и я тоже любили друг друга. Она готова была для меня на все, эта сестра Ирена. Я предупреждал ее. Я кричал на нее. Я обращался с ней, как с собакой. Я молил бежать. Напрасно. Она осталась. Она хотела уехать со мной в деревню. В Кольванг. Она хотела выйти за меня замуж. Она даже получила на это разрешение от фрейлейн доктора фон Цанд. Тогда я ее задушил. Бедная сестра Ирена. Нет большей бессмыслицы на земле, чем та страсть, с которой женщины приносят себя в жертву.
Сестра Моника(подходит к нему). Прилягте, господин профессор.
Эйнштейн. Можете звать меня Альберт.
Сестра Моника. Будьте благоразумны, Альберт.
Эйнштейн. Будьте вы благоразумны, сестра Моника. Послушайтесь вашего возлюбленного и бегите отсюда. Не то вы пропали. (Направляется в комнату номер два.) Я снова иду спать. (Исчезает в комнате номер два.)
Сестра Моника. Бедняга этот сумасшедший.
Мебиус. Но хоть он убедил вас, наконец, что меня нельзя любить?
Сестра Моника. Вы же не сумасшедший.
Мебиус. Было бы куда благоразумнее, если бы вы считали меня сумасшедшим. Бегите! Уходите из этого дома! Сматывайтесь! Не то и я должен буду обойтись с вами, как с собакой.
Сестра Моника. Нет, лучше обращайтесь со мной, как с возлюбленной.
Мебиус. Идите сюда, Моника. (Подводит ее к креслу, садится против нее и берет ее за руки.) Слушайте. Я совершил тяжелую ошибку. Я открыл свою тайну, я не сумел скрыть явление царя Соломона. За это я поплатился. Всей жизнью. Так надо. Но вы не должны за это страдать. В глазах всего мира вы любите сумасшедшего. Вы навлекаете на себя беду. Оставьте этот санаторий, забудьте меня. Так будет лучше для нас обоих.
Сестра Моника. Вы хотите меня?
Мебиус. Как вы можете так со мной говорить?
Сестра Моника. Я хочу с вами спать, я хочу рожать от вас детей. Я знаю, что это звучит бесстыдно. Но почему вы на меня не смотрите? Я вам не нравлюсь? Правда, костюм медицинской сестры меня очень уродует. (Срывает с головы белую шапочку.) Я ненавижу свою профессию. Пять лет я ухаживала за больными во имя любви к ближнему. И я никогда от них не воротила нос, я всегда была возле них, я жертвовала собой для всех. Но теперь я хочу пожертвовать собой для одного-единственного, а не для всех. Я хочу жить для своего любимого. Для вас. Я буду делать все, что вы захотите, я буду работать для вас день и ночь, только не гоните меня от себя. У меня ведь тоже нет никого на свете, кроме вас. Я ведь тоже совсем одна.
Мебиус. Моника, я должен вас прогнать.
Сестра Моника (с отчаянием). Вы совсем меня не любите?
Мебиус. Я люблю вас, Моника. Боже мой, как я люблю вас, вот в чем мое безумие.
Сестра Моника. Почему вы тогда меня предаете? И не только меня. Вы говорите, будто вам является царь Соломон. Почему вы предаете и его?
Мебиус (необычайно взволнован, хватает ее). Моника! Вы можете думать обо мне что угодно и считать меня человеком безвольным. Это ваше право. Я недостоин вашей любви. Но царю Соломону я верен. Он ворвался в мою жизнь нежданно-негаданно, он злоупотребил мной, изуродовал мою судьбу, но я его не предал.
Сестра Моника. Вы в этом уверены?
Мебиус. А вы сомневаетесь?
Сестра Моника. Вы думаете, что расплачиваетесь за то. что рассказали о своих видениях. Но, может быть, вы наказаны потому, что не боретесь за то, что он вам открыл.
Мебиус(отпускает ее). Я... не понимаю вас.
Сестра Моника. Он поведал вам систему всех возможных открытий. А вы боретесь за их признание?
Мебиус. Меня считают сумасшедшим.
Сестра Моника. Почему вы так малодушны?
Мебиус. Мужество в моем положении — преступление.
Сестра Моника. Иоган Вильгельм, я говорила о вас с фрейлейн доктор фон Цанд.
Мебиус (смотрит на нее). О чем?
Сестра Моника. Вы свободны.
Мебиус. Свободен?
Сестра Моника. Мы можем пожениться.
Мебиус. О господи!
Сестра Моника. Доктор фон Цанд все уже устроила. Она действительно считает вас больным, но не опасным. И ваша болезнь не передается по наследству. Доктор смеясь говорила, что сама она гораздо безумнее вас.
Мебиус. Это очень мило с ее стороны.
Сестра Моника. Какой она прекрасный человек!
Мебиус. Несомненно.
Сестра Моника. Иоган Вильгельм! Амбулатория в Блюменштейне предлагает мне место. У меня есть сбережения. Нам не о чем беспокоиться. Главное, мы должны любить друг друга.
Мебиус поднимается. В гостиной заметно потемнело.
Ну, разве это не чудесно.
Мебиус. Конечно.
Сестра Моника. Вы совсем не рады.
Мебиус. Все так неожиданно.
Сестра Моника. Я сделала куда больше.
Мебиус. А что?
Сестра Моника. Я говорила со знаменитым физиком, профессором Шербертом.
Мебиус. Он был моим учителем.
Сестра Моника. Он прекрасно вас помнит. Он сказал, что вы были лучшим его учеником.
Мебиус. И о чем же вы с ним говорили?
Сестра Моника. Он обещал прочесть вашу рукопись без всякого предубеждения.
Мебиус. Вы ему объяснили, что мне ее продиктовал царь Соломон?
Сестра Моника. Конечно.
Мебиус. И что же?..
Сестра Моника. Он смеялся. Вы всегда, он сказал, были ужасным шутником. Иоган Вильгельм, вы должны думать не только о себе. Вы избранная натура. Вам являлся царь Соломон во всем своем блеске, на вас снизошла мудрость небес. У вас свой путь, идти по нему вам повелевает чудо, никуда не сворачивая, несмотря на смех и издевки, неверие и сомнения. Но этот путь ведет из этого санатория в широкий мир; он ведет вас к борьбе, а не к одиночеству. И с тобой рядом я, чтобы тебе помочь, чтобы бороться вместе с тобой, — ведь небо, которое послало тебе царя Соломона, послало тебе и меня.
Мебиус смотрит в окно.
Любимый!
Мебиус. Что, моя дорогая?
Сестра Моника. Ты не рад?
Мебиус. Я очень рад.
Сестра Моника. Надо уложить твои чемоданы. В восемь двадцать уходит поезд в Блюменштейн.
Мебиус. Да укладывать почти нечего.
Сестра Моника. Смотри, как темнеет.
Мебиус. Ночь наступает теперь рано.
Сестра Моника.