Потом, чтобы отвлечься от тиканья часов, отправился с тетей на прогулку. Том спросил, нет ли поблизости реки, и тетушка пообещала отвести его к реке. Сперва они заблудились, блуждали по каким-то боковым улочкам, пока Том окончательно не перестал понимать, где находится. И тут они вышли на мост.
— Вот твоя река, Том! — торжественно объявила тетя Гвен.
Разумеется, это была та же река. Но как непохожа на реку, которую он видел из окна спальни, на реку за лугом, где они гуляли с Хетти. Никаких лугов — на одном берегу к воде выходят задние дворы домов, по другому тянется заасфальтированная дорожка.
Кто-то удил рыбу с моста.
— Много рыбы наловили? — окликнула его тетя Гвен.
— Нет здесь никакой рыбы, — угрюмо буркнул рыбак.
Рыбак пристроился под объявлением, гласившим: "ВНИМАНИЕ! Заходить в воду, купаться и кататься на лодках запрещено. В случае нарушения муниципалитет ответственности не несет. Ввиду токсичности вода признана неподходящей для подобных целей".
— Что такое токсичность? — спросил Том.
— Вода стала грязной и ядовитой, — объяснила тетя Гвен. — Это все фабрики и новостройки, я полагаю.
Том вгляделся в речную воду. Она не казалась грязной, но мальчик заметил водоросли, покрытые чем-то вроде тускло-коричневого меха, а ведь им полагается быть тонкими и ярко-зелеными. И никаких гусей или уток. Похоже, и рыбы никакой. С другой стороны, в реке полно битых бутылок, а сквозь толщу воды просвечивают консервные банки.
— А где можно купаться и кататься на лодках? — спросил Том.
— В Каслфорде есть пляж. Ты знаешь, что река протекает через Каслфорд?
— Через Каслфорд, Или, Кингс-Линн и дальше к морю.
— Откуда ты знаешь местную географию? — удивилась тетя.
— Услышал где-то, — Том не стал вдаваться в подробности. — А сколько сейчас времени?
— Почти четыре.
И это все? Они отправились домой, смотреть больше было нечего. Еще в дверях Том обратил внимание на тиканье старинных часов. Они отсчитывали время до вечера, и Время становилось Тому другом, но они же отмеряли время до субботы, поэтому Время было его злейшим врагом.
Глава 20
АНГЕЛ ЗАГОВОРИЛ
Том не знал, где этой ночью найдет Хетти. Может, она еще в постели после падения, а может, снова в саду. Вдруг Джеймсу удалось ее уговорить и она уже погрузилась в светскую жизнь.
Том был готов к переменам в своей подруге, но его крайне изумила смена времен года. Он попал в самый разгар зимы. По всему саду искрился на солнце свежевыпавший снег. Да, это был не обычный унылый серенький зимний денек. На деревьях, на кустах, на траве лежал белый покров, и только ниши в живой изгороди, укрытые от снега, наблюдали за Томом глубоко посаженными темными глазами.
В своем роде погода была прекрасная, не хуже летней.
У Тома просто дух перехватило от восторга. Он застыл, очарованный. Но тут из-под куста на краю лужайки вышла болотная курочка — видно, жестокий мороз погнал ее от реки в сад на поиски пищи. Нахохлившись, робко, короткими перебежками, она пересекла заснеженную лужайку и скрылась в зарослях.
Чары разрушились. Том огляделся и заметил — на снегу кроме легких треугольных отпечатков болотной курочки было множество других следов. Женские следы вели из калитки, через лужайку, мимо теплицы и дальше к пруду. Том почему-то сразу понял, что это Хетти, и двинулся следом.
Завернув за угол теплицы, он внимательно оглядел пруд. Да, Хетти была там. Пруд замерз, в одном месте лед был расчищен от снега, там и каталась Хетти, если это только можно назвать катанием на коньках. Она толкала перед собой один из стульев из беседки и ковыляла за ним, пыхтя от напряжения и задевая коньком о конек.
Тем не менее лицо ее сияло от счастья.
Том окликнул ее. Хетти дохромала до края пруда и встала носками вовнутрь — чтобы конькам не пришло в голову разъехаться в разные стороны.
— Хетти, ты же обещала, мы хотели…
— Почему ты стал тоньше?
— Да ты что, я только толстею.
Тетя Гвен на днях заплатила пенни, чтобы он взвесился, и осталась очень довольна результатом.
— Да я не об этом, ты просвечиваешь, — Хетти сама испугалась своих слов. — Я совсем не это имела в виду, я сама не знаю, что говорю…
— Неважно, — перебил ее Том. — Просто помоги мне разобраться, что нарисовано на циферблате напольных часов. Ты же обещала.
— Правда? — Хетти, казалось, не очень понимала, о чем речь.
— Когда ты упала с дерева. Мы потом разговаривали.
— Это же было сто лет назад! Если ты ждал так долго, подожди еще чуть-чуть. Куда ты торопишься? Лучше посмотри, как я катаюсь.
Покраснев, Хетти начала объяснять, что катается все лучше и лучше и скоро сможет выйти на лед вместе с Хьюбертом, Джеймсом, Эдгаром, Берти Кодлингом, с сестрами Чепмен, с Барти-младшим и со всеми прочими.
— А ты любишь кататься на коньках, Том? Ты учился когда-нибудь?
— Да. Только, Хетти, прошу тебя, давай откроем часы, ты же обещала. Мне очень важно понять, что там нарисовано.
Вздохнув, Хетти уселась на свой стул и сняла коньки и ботинки. Потом надела туфли и покорно направилась к дому. По дороге она бормотала что-то вроде: "Объяснение в откровении", во всяком случае, Тому так послышалось.
В прихожей Хетти остановилась и внимательно прислушалась.
— Тетя, должно быть, наверху.
Хетти повернула ключ в замочной скважине и открыла футляр. Пока она нащупывала защелку застекленной дверцы, Том заглянул внутрь. Тени, паутина, маятник раскачивается туда-сюда — поэтому часы и тикают. Маятник оканчивается круглым позолоченным блестящим диском, поверх позолоты вьется надпись, несмотря на колебания маятника ее можно прочесть: "ВРЕМЕНИ УЖЕ НЕ БУДЕТ".
— Времени уже не будет? — удивился Том.
— Ну да — Хетти все еще сражалась с неподатливой защелкой.
— На что не будет времени?
— Нет, нет, ты не понял, подожди…
Она наконец освободила защелку, открыла застекленную дверцу и показала пальцем на надпись внизу, под широко расставленными ногами ангела с книгой.
— Вот! Я так и знала, что это из Откровения, но не могла вспомнить главу и стих.
Том прочел: "Откр. 10, 1–6" и повторил вслух, чтобы запомнить.
— Ш-ш-ш! — прошептала Хетти. — Кто-то идет.
Она быстренько заперла часы и увела Тома в сад.
— Откровение, глава десять, стихи с первого по шестой, — повторял он по дороге.
— Я могу показать тебе свою Библию, — сказала Хетти, но ей явно было неохота возвращаться в дом.
Том вспомнил о Библии Авеля в котельной, и они отправились туда. Том заметил, как легко Хетти открыла дверь — ей даже не пришлось становиться на цыпочки, чтобы достать до железной задвижки. С их первой встречи в саду она явно подросла.
Зимой в котельной все стало по-другому. Трубы в теплице обогревались горячей водой, поэтому в тесной каморке было душно, жарко и светло от раскаленной печки.
Хетти сразу нашла Библию, вынесла наружу и принялась перелистывать страницы, бормоча себе под нос:
— Тит, Филимон, Послание к Евреям, Послание к Иакову, Первое Петра, Второе Петра, Первое Иоанна, Второе Иоанна, Третье Иоанна, Иуда, ОТКРОВЕНИЕ. Откровение — последняя книга в Библии.
Хетти нашла Откровение Иоанна Богослова, и Том заглянул в книгу поверх ее руки. Послышался тихий скрип снега под ногами, и они подняли головы. Из-за угла появился Авель. Может быть, он собирался подбросить дров в печку или скорее — в руках у него была метла — расчистить каток на пруду.
Он застыл как громом пораженный.
Хетти неправильно истолковала его изумление — Авель уставился не на Библию, а на Тома, вернее на Тома с Библией.
— Авель, ты что, сердишься? Мы, то есть я хотела просто кое-что посмотреть в Библии, я быстро.
Авель, казалось, утратил дар речи.
— Мне очень жаль, если ты против.
— Нет, нет… — он с усилием подбирал слова. — В этой Книге Истина и Спасение души. Те, кто читают эту Книгу, — нет, они не могут быть совсем уж проклятыми.
Он приложил руку к груди, словно прося прощения неизвестно у кого, и сразу же ушел, видимо, не желая быть навязчивым. Но Том понял — извинение предназначалось ему.
Том и Хетти вернулись к изучению Библии. Хетти нашла нужную главу и стих:
"И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные, в руке у него была книжка раскрытая. И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю, и воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул, тогда семь громов проговорили голосами своими. И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел было писать; но услышал голос с неба, говорящий мне: скрой, что говорили семь громов, и не пиши сего. И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем, что времени уже не будет".
У Тома от всех этих величественных облаков, радуг, огней, громов просто голова закружилась — наверно, как и у неизвестного художника, когда-то нарисовавшего картину на циферблате часов.
Но он ничего не понял и так и сказал Хетти.
— Это трудно, — согласилась она. — Наверно, никто в точности не понимает, о чем тут говорится. В Книге Откровения полно ангелов, зверей и всяких странных выражений. Не только в этих стихах.
— Но последние слова — времени уже не будет — что они значат? — настаивал Том. — Я должен понять, это очень важно, эти слова написаны на маятнике, и ангел поклялся в этом, поклялся, что времени уже не будет. Что он хотел сказать?
— Может быть, когда прозвучит Трубный глас, когда настанет конец света, — Хетти запиналась, и Том понял — больше она ничем помочь не сможет.
Она захлопнула Библию, чтобы отнести назад в котельную. Глаза ее сияли — Авель на пруду действительно расчищал каток.
— Времени уже не будет, — бормотал Том, думая обо всех остановившихся часах в мире. — Трубный глас заглушит все тиканье, весь бой часов.
— Времени уже не будет, — повторял он снова и снова, словно эти четыре слова открывали перед ним грандиозные возможности.
Хетти положила Библию на место.
— Том, идешь со мной на пруд? Поглядишь, как я катаюсь.
— Нет, мне надо подумать.
Погруженный в свои мысли, он отвернулся и от нее, и от искрящегося на морозе столь любимого им сада и побрел домой в постель.