Гонец летучий взвился, отделись
От сонма Духов, средь которых он
Стоял, прикрывшись пышными крылами,
И Ангельские хоры перед ним
Повсюду расступались на пути,
Пока он Эмпирей пересекал
В полёте и достиг Небесных Врат,
Что сами распахнулись широко
На петлях золотых; Державный Зодчий
Столь дивное устройство смастерил.
С порога Врат ни туча, ни звезда,
Ничто ему не преграждало взор;
Хотя от прочих блещущих шаров
Земля не отличалась и была
Невелика, он разглядел её
И на господствующей высоте,
Средь окруженья кедров, — Божий Сад.
Так видел ночью, с помощью стекла,
Материки и страны на Луне
Воображаемые — Галилей,
Но с меньшей чёткостью; так мореход
Среди Циклад плывущий, острова
Самое и Делос видит вдалеке,
Подобно клочьям пара. Дух к Земле,
Сквозь ширь эфирную свой быстрый лет
Направил, средь бесчисленных миров.
То на крылах надёжных он парил
В полярных ветрах; то, за взмахом взмах,
Покорный воздух мощно рассекал.
До уровня парения орлов
Он снизился. Пернатый мир почёл
Его за Феникса, и все, дивясь,
В нем ту единственную птицу видят,
Спешащую к стенам стовратных Фив
Египетских, дабы сложить свой прах
В блестящем храме Солнца. Вот в Раю
Он плавно опустился на утёс
Восточный, Серафима вид приняв
Правдивый свой; шестью крылами стан
Два первые — ниспав с широких плеч,
Как мантия, достойная царей,
Окутывали грудь; иные два —
Как звёздный пояс облегали чресла,
Скрывая бедра пухом золотым,
Пестревшим всеми красками Небес;
А третьи — словно панцирь перяной,
Одели ноги, от колен до пят,
Лазурью ослепительною; так,
Подобно сыну Майи, он стоял,
Крылами потрясая, и вокруг
Благоуханье дивное лилось.
Сторожевыми Ангелами он
Высокий почитая ранг посла
И важное заданье, что ему
Поручено бесспорно. Миновав
Охраны Райской пышные шатры
И рощи мирры, где бальзам, и нард,
И кассия струили аромат
Цветочиый — благовонье глухомани,
Пришёл он в дол благословенный; здесь
Природа, в юной щедрости своей,
Воображенью девственному дав
Свободу, прихотливо создала
Обилье роскоши, превосходя
Великолепьем диким чудеса,
Что созданы по правилам искусства.
Расположась у входа шалаша
Прохладного, Адам гонца узрел,
В благоуханной роще, меж стволов,
Грядущего навстречу. Той порой
Уже к зениту Солнце поднялось,
Меча на Землю жгучие лучи,
И, чтоб глубины тёмных недр согреть,
Давало много больше ей тепла,
Чем нужно Праотцу. В тенистой куще
Рачительная Ева, как всегда,
Обед из сочных, наливных плодов
Готовила, способных насыщать
Проголодавшихся; питьём служил
Нектар из разных ягод, винных грозд
И молока. Адам воззвал к жене:
"— Спеши, о Ева! Посмотри на нечто,
Достойное вниманья твоего:
С востока, из-за рощи, к нам идёт
Созданье дивное. Как будто вновь
Денница в полдень вспыхнула! Посол,
Возможно, с вестью важной от Небес
Явился, и возможно, гостем он
Сегодня будет нашим. Торопись,
В избытке все припасы принеси,
Чтоб странника небесного принять
С почётом. Воздадим же, не скупясь,
Дарителю — дарами; от щедрот,
Нам уделённых, — щедро уделим.
Чем больше многоплодная дарит
Природа, тем становится она
Производительней и учит нас
Не скряжничать!" В ответ сказала Ева:
"— Адам, священный образ, прах земной,
Одушевлённый Богом! Невелик
Запас потребный. Каждая пора
Растит его для нас, и круглый год
На ветках зреет множество плодов.
Храню лишь те, которых сок, сгустясь
От времени, питательность и вкус
Им придаёт особый. Но сейчас
Немедля я с деревьев и кустов,
Со всех растений, лучшие сорву
Плоды, чтоб гостя потчевать. Пускай
Увидит он, что в равной мере Бог
Благотворит и Небу и Земле!"
Сказав, она поспешно отошла,
Взирая хлопотливо, и полна
Забот радушных: что из лучших яств
Избрать, в каком порядке подавать,
Сообразуя вкусы их, дабы
Не спорили между собой, — напротив,
Друг друга возвышали чередой.
Все лучшее она брала с ветвей,
Что только всеродящая Земля
Дарит в обеих Индиях, равно
На взморьях Понта и на берегах
Пунических, и там, где Алкиной
Владычил: плотнокожие плоды
И нежнокожие; одни в пушке
Ворсистом, а другие в скорлупе,
И таровато ставила на стол.
Затем она безгрешное питьё
Из гроздий выжала и сладкий сок
Из ягод разных; лакомые сливки
Из косточек душистых извлекла,-
Сосуды чистые у ней в достатке,-
И под конец пахучею листвой
Устлала пол и ворохами роз.
Тем часом устремился Прародитель
Навстречу гостю дивному; иной
Он свитой, кроме полных совершенств
Своих, не обладал и составлял
Свой штат придворный — сам. Он шёл один,
Величественней скучных и помпезных
Кортежей княжеских, где на шитьє
Галунной челяди, что в поводу
Ведёт роскошно убранных коней,
На золото ливрей и чепраков
Глазеет ослеплённая толпа.
Приблизившись, Адам возговорил
Без страха, но с почтением склонись,
Как должно перед высшим существом:
"— О житель Неба! — ибо только там
Столь царственный возникнуть облик мог;
Покинув трон заоблачный, края
Блаженные, ты низошел сюда,
В обширную страну, лишь нам двоим
Дарованную Богом. Удостой
В тенистой куще этой отдохнуть,
Отборное вкушая из того,
Что здесь растёт. Побудь, пока дневной
Не схлынет зной и Солнце на закат
Не повернёт, смягчив свои лучи!"
Умильно Ангел доблестный в ответ
Сказал: "— Затем я и пришёл сюда.
Ты сотворён таким и твой таков
Приют земной, что даже Духов Неба
Прельщает к посещенью. Отведи
Меня в твоё жильё. Свободен я
От полдня и до вечера!" Они
Направились к лесному шалашу
Улыбчивому, словно сень дерев
Помоны, и цветочный аромат
Струившему; а Ева, лишь собой
Украшена, прелестней и милей
Дубравной нимфы или самой дивной
Из трех, на Иде споривших, нагих
Богинь, — ждала, чтоб гостю угождать
Небесному. Покровы не нужны
Для чистой духом: никакая мысль
Нескромная румянца на щеках
Вовек не порождала. Рафаил
С приветом обратился к ней святым;
Впоследствии Пречистую Марию —
Вторую Еву — Ангел точно так
Приветствовал: "— Возрадуйся, о Мать
Людского рода! Населишь весь мир
Ты детищами чрева твоего,
И будут многочисленней они
Плодов, что отягчают этот стол!"
Сиденьями из моха окружённый,
Бугор дерновый им столом служил;
От края и до края, на большом
Его квадратном срезе, все дары
Осенние ласкали взор, но здесь
Всегда с Весной плясала заодно
В обнимку Осень. Вёлся разговор
Неспешно, без опаски, что еда
Простынет, и Адам уста отверз:
"— Вкуси, Небесный гость, от разных яств,
Которые Земле Кормилец наш,
Податель щедрый совершённых благ,
Для пропитанья нашего велел
И услаждения производить!
Такая пища, может, не вкусна
Бесплотным Духам, но еды другой
Не ведаю, — лишь эту нам даёт
Отец Всевышний!" Ангел отвечал:
"— Всє то, что Человеку, — существу
Отчасти и духовному, — Господь
(Хвала Ему вовеки!) дал во снедь,
Не может неприятным быть на вкус
Чистейшим Духам; будучи сполна
Духовными, нуждаются они,
Подобно вам, разумным тварям, в пище,
Поскольку чувства низшие равно
Имеются у тех и у других:
Вкус, обонянье, осязанье, слух
И зрение. Вкушая пищу, мы
Её усваиваем, претворив
Телесное — в бесплотное. Узнай:
Всему, что Господом сотворено,
Потребна пища; лёгким элементам
Дают питанье — грубые; Земля
Питает море; суша и вода
Питают воздух; воздух же — рои
Светил эфирных; первоочередно —
Луну, наиближайшую из них;
А пятна, испещряющие диск
Луны, — не что иное, как пары
Нечистые, не ставшие ещё
Её субстанцией. Луна другим
Планетам высшим от своей сырой
Поверхности питание струит,
А Солнце, освещая все миры,
Их влажным истечением взамен
Питается и пищу ввечеру
Вкушает, погружаясь в океан.
Хоть в Небесах амврозией полны
Плоды Деревьев жизни, а лоза
Дарит нектар; хоть мы с ветвей росу
Медвяную сбираем по утрам;
Хоть почва устлана жемчужной манной,
Но доброта Творца и на Земле
Рассыпала обилье новых благ,
С небесными сравнимых. Посему
Не мни, что хлебосольством я твоим
Пренебрегу!" — Итак, пришла пора
Для трапезы; вкушал и Ангел; нет,
Не для отвода глаз, как богословы
Иные судят! Он со смаком ел,
Являя голод истинный и жар
Пищеваренья; Духи без труда
Все лишнее способны испарять.
Не диво! Ведь при помощи огня
Коптящих углей может превратить
Алхимик, или думает, что может,
Металл, рождённый шлаковой рудой,
В отменнейшее золото. Меж тем
Праматерь в чаши сладкое питьё
Струила, услужая за столом
Нагая. О, достойная Эдема
Невинность! Если Божьи Сыновья
Влюблялись некогда, то только здесь
Простительной была бы эта страсть;
Но вожделенье чуждо их сердцам
И ревность — ад обманутой любви.
Когда питьём и лакомой едой
Они насытились, не отягчась,
Адаму вздумалось не упустить
Благоприятный случай и узнать
В беседе этой важной о ином,
Нездешнем мире и о существах
Небесных, столь его превосходящих
Во всем, чьи лики излучают свет
Божественный, чья затмевает мощь
Людские силы. Так сообразив,
Он вопросил посланника Небес:
"— О приближённый Божий! Сознаю,
Как Человека ты почтил, сойдя
Под этот скромный кров и от земных
Вкусив плодов, которые отнюдь
Не пища Ангелов; ты их вкушал
С такой охотой, будто на пирах
Небесных не вкушал от лучших яств;
Их разве можно с нашими сравнить?"
Крылатый Иерарх сказал: "— Адам!
Един Господь; всє только от Него
Исходит и к Нему приходит вновь,
Поскольку от добра не отреклось.
Всє из единого правещества,
В обличиях различных, безупречно
Сотворено; различных степеней
Субстанция уделена вещам,
Так, на различных уровнях дана
И жизнь — живым созданиям; они
Тем чище, утонченней и духовней,
Чем пребывают ближе к Божеству,
Чем истовей, на поприщах своих,
К Нему стремятся; всяческая плоть
По мере сил способна духом стать.
Так с лёгкостью восходит от корней
Зелёный стебель и растит листву
Воздушнейшую, а за ней — цветок —
Верх совершенства, издающий дух
Пахучий; так цветок и плод его —
Усвоенная Человеком снедь,-
В нем совершенствуются, обратясь
Духовностью живительной, равно
Животной и разумной; жизнь творят,
Сознанье, смысл, воображенье, чувство,
От коих разум черпает душа
Двоякий: первый — в логике силён,
Другой асе — в созерцанье. У людей
Преобладает первый, нам присущ
Второй; у них одна и та же суть,
Различна только мера. Не дивись,
Что блага, вам вручённые Творцом,
Не отвергаю, но, переварив,
Преображаю в собственный состав.
В свой срок, возможно, люди перейдут
На пищу Ангельскую, не сочтя
Её чрезмерно лёгкой.