Кусочек фигового листа, которым прикрывалась Ева. 8. Колыбель аугсбургской работы, в которой Ева качала своих детей… 23. Перекладина лестницы, которую Иаков видел во сне… и т. д. Что же касается "Сонного видения" и "Путешествия Бильграма", то сомнений в их авторской принадлежности уже не возникало. В 1921 г. Г. Борхердт включил оба произведения в "Собрание сочинений", Гриммельсгаузена. Но вскоре Юлия Целариус нашла и описала ранее неизвестный экземпляр "Сонного видения о Тебе и обо Мне", изданный в 1656 г. в Шлауерхаузене, принадлежавший Мошерошу, который в собственноручно составленном им каталоге обозначил: "Г. Венатор. "Обо Мне и Тебе"" [968]. Подтверждалось это и заметкой, составленной в 1725 г. Георгом Иоаннисом, сообщавшим, что Венатор опубликовал сатиру под названием "Сонное и ночное видение" ("Traum– und Nacht-Gesicht"), в которой под вымышленными именами вывел различных лиц, близких к герцогскому двору Пфальц-Цвейбрюкен, где он сам долго служил, а также что "некоторые" приписывают Венатору перевод "Летучего странника", вышедший в 1660 г. [969]
Изучая биографию Венатора, Э. Фолькманн сопоставил собранные им факты с содержанием "Сонного видения". Все решительно географические имена, религиозные, политические и литературные отношения и взгляды указывали на Венатора и не подходили к Гриммельсгаузену [970].Бальтазар Венатор (1594 – 1664) – скромный писатель, проведший жизнь при мелких немецких дворах, ученый и дипломат, близкий к кругу Опица и Мошероша, был несомненно автором первых двух книг. Что же касается "Летучего странника", то перевод его Венатором Фолькманн считал маловероятным, а "Прибавление" ему уже вовсе нельзя было приписать, так как оно появилось после его смерти.
По-видимому, Гриммельсгаузен, который как раз в это время завязал отношения с Фельсекером, действительно написал это "Прибавление", когда его предприимчивый издатель решил перепечатать "Летучего странника". По мнению Фолькманна, этим и объясняется появление всех трех произведений в составе позднейшего собрания симплицианских сочинений Фельсекера. Этот аргумент нельзя считать особо надежным, ибо как раз "Прибавление" и отсутствует во всех трех изданиях этого собрания. Важнее другие соображения Фолькманна, который заметил, что и содержание "Прибавления" говорит в пользу этой гипотезы. Пункт 51 "описи": "Стеклянные витые рюмочки, которые выделывал мастер Бартель в Шпессерте, из коих Ной впервые напился допьяна", – указывает на родину Симплициссимуса. К этим замечаниям Фолькманна следует еще добавить, что в "Прибавлении" дважды упоминается "першпективная трубка" – одна, которой (вместе с морским компасом) "пользовался Иона во чреве кита", и вторая – царя Давида, служившая ему для наблюдения за Вирсавией. В "Симплициссимусе", герой также пользуется "першпективной трубкой" (III, I и VI, 1). 87 "Антиквитетов" описи (из 89 номеров) относится к Библии, а из них в свою очередь 75 к Ветхому завету, а как раз в эго время Гриммельсгаузен закончил свой роман на библейскую тему "Целомудренный Иосиф", изданный в том же году Фельсекером [971].
М. Кошлиг отметил в "Прибавлении" ряд совпадений индивидуальных языковых форм с различными другими произведениями Гриммельсгаузена [972]. Так было установлено, что, за исключением "Прибавления" к "Летучему страннику", которое с большой вероятностью можно приписать Гриммельсгаузену, все три его ранних произведения в действительности ему не принадлежат. Еще раньше, в 1912 г., Схольте, занимавшийся изучением "собрания сочинений", изданного Фельсекерами, доказал, что включенный в него трактат "Объявление Симплициусом причин, по коим он не мог бы стать католиком", напечатанный от имени некоего Бонамико, не принадлежит Гриммельсгаузену. Схольте установил подлинного автора трактата – им был Ангелус Силезиус. Схольте также вывел из состава сочинений Гриммельсгаузена "Манифест против тех, кто но странному неблаговолению и злобе глумится над красными и червонными бородами" [973]. Было разыскано и установлено и несколько произведений Гриммельсгаузена, не включенных в "Собрание сочинений" Фельсекеров.
Существенное значение имела находка, которую сделала Герта фон Цигезар. В "Continuatio" к роману (в издании 1671 г.) Симплициссимус выступает как составитель календарей. Было почти несомненно, что и эти истории предназначались для них. То, что они туда не попали, вызывало недоумение. Если предприятие не состоялось и Гриммельсгаузен просто приложил к изданию "Симплициссимуса" написанные ранее истории, то почему их оказалось три? Недоумения отчасти рассеялись в 1924 г., когда была обнаружена сперва библиографическая запись о выходившем с 1670 г. "Симплиция Симплициссимуса европейском календаре Диковинных историй", а потом и само издание за годы 1671 – 1673 и 1675. В календаре за 1672 г. было обнаружено "Третье прибавление, или Continuatio" к "Симплициссимусу" [974]. Кроме того, в этих календарях были напечатаны "Шутливые речи" и анекдоты, прикрепленные к имени Симплициссимуса. Участие Гриммельсгаузена в календаре 1675 г. и в "Астрологическом ежегоднике" 1673 и 1675 гг. окончательно не доказано.
Издание народных календарей было для Гриммельсгаузена кровным делом, с которым он был долго связан. "Народный календарь" в XVI Ib., да и позднее, нередко был единственной настольной книгой для целой семьи зажиточного крестьянина, ремесленника или мелкого торговца. К нему обращались за справками и назидательным чтением стар и млад. Помещенные в календарях занимательные истории, анекдоты, полезные сведения из самых различных областей читались и перечитывались по многу раз. Спрос на календари был велик. Они предназначались для самых разных целей и выходили под множеством заманчивых и затейливых названий. Имя Симплициссимуса. по-видимому сразу завоевавшее популярность, очень подходило к народным календарям, а Гриммельсгаузен был как бы их прирожденным составителем.
Следует упомянуть и о находке М. Кошлига, обнаружившего (в 1940 г.) экземпляр ранее неизвестной исследователям брошюры "Война бород, или Отбрех неправоназванной Рыжей бороды от всемирно прославленной Черной бороды Симплициссимуса", изданной в качестве "утешительной безделицы" на 1673 г. [975] По мнению Кошлига, при издании "Собрания сочинений" Иоанн Ионатан и его помощники ошибочно поместили в нем "Манифест", так как смутно помнили, что автор "Симплициссимуса" был рыжебородым и им была написана шуточная книжка в защиту рыжих. Так шаг за шагом устанавливался состав литературного наследия Гриммельсгаузена от "Симплициссимуса" до связанных с ним мелких трактатов и календарных поделок, которые в свою очередь многое объясняют в этом романе.
7. Источники
В вышедшем в 1670 г. "Вечном календаре" помещен "дискурс" Симплициссимуса с его матушкой:
"Мать: Сударь сын, сдается мне, что ты взаправду купил еще шесть календарей. Дивуюсь, что ты так глупо переводишь деньги.
Симплициссимус: Любезная матушка! Лучше потратиться на книги, нежели проиграть. Ведь у меня нет другой радости на свете, как читать". [976]
Эти слова могут быть отнесены к самому Гриммельсгаузену. Составитель народных календарей, он, разумеется, читал продукцию своих конкурентов, но круг его чтения не ограничивался календарями. Его сочинения наполнены горделивой эрудицией, украшены библейскими, мифологическими и историческими именами, пестрят ссылками на античных, средневековых и позднейших писателей. Он знает имена Демокрита, Эмпедокла, Аристотеля, Плутарха, Цицерона, Овидия, Сенеки, Апулея, Филона Иудея, Иосифа Флавия, Плиния, Страбона, Аполлонида, Аверроеса, Галена, Раймунда Луллия, Парацельса, Коперника, Афанасия Кирхера и др. В романе "Целомудренный Иосиф" он ссылается на Талмуд и сочинения раввинов, а в "Дитвальде и Амелинде" приводит перечень источников и "хроник", "по коим составлена сия история". Он был начитан в богословской и политической литературе, обладал познаниями б области географии и естественных наук, имел представление о медицине. Откуда все это взялось?
А. Келлер полагал, что автор "Симплициссимуса", как и его герой, вырос без всякой школы, да и впоследствии был не слишком учен. В "Сатирическом Пильграме" сочинитель сообщает, что он "ничего не изучал, ничему не учился и ничего не знал", ибо уже "с десяти лет стал возгривым мушкетером", и потому "вырос неотесанным грубияном, невежественным ослом, игнорантом и идиотом". Но уже Генрих Курц заметил, что это "признание" относится не к автору, а к литературному герою, явившемуся прообразом Симплициссимуса. Сам Гриммельсгаузен, по мнению Курца, владел латинским и французским языками и, вероятно, еще греческим и испанским, знал античных писателей и сочинения "отцов церкви". Ю. Тит-ман, напротив, полагал/ что Гриммельсгаузен усвоил лишь начатки латыни, а свои знания почерпнул "из энциклопедических трудов, которые идут навстречу склонности к многостороннему, хотя и поверхностному образованию". Ф. Бобертаг утверждал, что автор "Симплициссимуса" почти не знал латыни, ибо допускал элементарные ошибки в цитатах. Его знания "языческих поэтов" отрывочны, естественнонаучный кругозор узок.
В XVII в. даже образованные люди, ученые и писатели, охотно пользовались известиями, кочующими из одной книги в другую, не утруждая себя их критической проверкой. Полнота знаний понималась как накопление их объема, что порождало простое коллекционирование и нанизывание различных сведений, внутренне не связанных между собой, при этом особо ценились неслыханные, поражающие воображение факты, события и подробности. Это было время кунсткамер и раритетов, монстров и диковин, обильных, но не достоверных цитат. Память была девизом эпохи, опорой разума, признаком одаренности, едва ли не синонимом самого знания. Памятью кичились и восхищались, ее берегли и воспитывали. И не случайно во второй книге "Симплициссимуса" ей уделено столько внимания. На этом фоне и надо воспринимать причудливую "ученость" народного писателя Гриммельсгаузена. Не получив систематического образования, он все же был человеком начитанным и памятливым, цепко собиравшим знания на протяжении всей своей жизни. В 1912 г. А. Бехтольд даже предположил, что Гриммельсгаузен должен был "обладать незаурядной библиотекой", даже если вычесть книги, которые он, вероятно, не читал, а цитирует по современным компиляциям [977].