И только
боль моя
острей —
стою,
огнем обвит,
на несгорающем костре
немыслимой любви.
В. Маяковский. Человек
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают —
Значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!
У каждого человека есть своя звезда — единственная, путеводная. У одних она горит ярко и недолго, у других — тускло и долго. Такая звезда, вероятно, была и у В. Маяковского — поэта-трибуна, "горлана-главаря", "ассенизатора и водовоза", как он сам с вызовом называл себя. Но мы знаем и другого В. Маяковского — поэта-лирика, человека тонкой душевной организации, мечтателя и фантазера:
Грядущие люди!
Кто вы?
Вот — я,
весь боль и ушиб.
Вам завещаю я сад фруктовый
моей великой души.
С одной стороны, Маяковский — поэт-революционер, ему не до любви, когда в стране идет война. Ведь, как писал Некрасов: "…Еще стыдней в годину горя красу долин, небес и моря и ласку милой воспевать". С другой стороны, Маяковский любил, и любил искренне, страстно. Если бы это было не так, не вышли бы из-под его пера поэмы "Люблю", "Про это", стихотворения "Письмо Татьяне Яковлевой" и многие другие.
Поэта переполняет чувство любви, он не способен его скрыть, он готов поделиться этим чувством со всем миром. Оно настолько сильное, что распространяется на все явления живой и неживой природы, одухотворяя их. Поэтому о любви говорят и пароход, и города. С чего начинался Маяковский-лирик? Уже в первом напечатанном стихотворении "Ночь" поэт с юношеской неуклюжестью и не без юношеской позы признавался, что к его сердцу подкрадывается любовь:
Я, чувствуя платья зовущие лапы,
в глаза им улыбку протиснул…
Или в другом стихотворении:
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
Любовь зарождается в мире грубой прозы (жестяные городские вывески). Как же трудно человеческому чувству пробиться сквозь напластования неэстетичного!
И вот я — озноенный июльский тротуар,
а женщина поцелуи бросает — окурки.
Это — в стихотворении "Любовь". А год спустя в "Облаке в штанах " — нежное, трепетное, очищенное от сора улицы признание:
Мария!
Имя твое я боюсь забыть,
как поэт боится забыть
какое-то
в муках рожденное слово.
Любовь и поэзия. Они достойны друг друга. Поэзия, освещенная любовью, и любовь, вознесенная поэзией на вершину человеческого духа. А сам человек? Готов ли он к такой высоте чувства? Сильное чувство настоящей любви Маяковский выражает в поэме "Люблю". Его "громада-любовь" не ограничивается узкими рамками личных отношений. Для Маяковского любовь — "это сердце всего". В очень выразительных и волнующих образах поэмы "Про это" Маяковский сумел показать любовь как могучий фактор единения человека с человечеством, его родства со всем миром:
…Чтоб жить
не в жертву дома дырам.
Чтоб мог
в родне
отныне
стать
отец,
по крайне мере, миром,
землей, по крайней мере, — мать.
Любовная лирика Маяковского поражает своей необычайно яркой и смелой образностью, неистовой силой чувства. "Громада-любовь, громада-ненависть", переполняющие сердце поэта, рождают грандиозные, немыслимые сравнения и метафоры, мир сугубо личных, интимных переживаний получает прямой выход в жизнь общественную, в сферу, казалось бы, далекую от любовной темы.
Флоты —
и то стекаются в гавани.
Поезд —
и то к вокзалу гонит.
Ну, а меня
к тебе
и подавней —
я же люблю! —
тянет и клонит…
Так передана в поэме "Люблю" сила любовного чувства: "Стихами громя обыденщины жуть". Маяковский в поэме "Про это" мечтает о той поре, когда личное чувство сольется с мировой гармонией, счастье человека — со счастьем человечества.
Чтоб не было любви-служанки
Замужеств,
похоти,
хлебов.
Постели прокляв,
встав с лежанки,
чтоб всей вселенной шла любовь.
Чтоб день,
который горем старящ,
не христарадничать, моля.
Чтоб вся
на первый крик:
— Товарищ! —
оборачивалась земля.
Маяковский выступает против профанации высокого чувства любви, против получивших распространение среди некоторой части молодежи вульгарных представлений, борется за "чистоплотность наших отношений и любовных дел". В поэме "Про это" Маяковский предвидел полное решение моральных и бытовых проблем только в ХХХ веке. А уже через год он заявлял: "Я буду писать и про то, и про это, но нынче не время любовных ляс". Поэт убедился в том, что решение вопроса о личных отношениях нельзя откладывать на века. Необходимо сейчас дать ему объяснение, раскрыть для современников сущность любви (ведь она у нас "пограндиознее "онегинской любви"). Именно этому вопросу и посвящено "Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви".
Это одно из стихотворений, сосредоточивших в себе размышления поэта о любви и творчестве. Оно представляет собой лирический монолог, где шутка соседствует с серьезной мыслью, разговорная речь ("заговариваю зубы", "шутки бросьте-ка", "наплевать на купола") — с возвышенным поэтическим образом ("из зева до звезд взвивается слово"), бытовая зарисовка "в формах жизни" — с подчеркнутой гиперболой. Обывательским взглядам на любовь Маяковский противопоставляет большое чувство, которое является источником силы и творчества:
Любить —
это с простынь,
бессонницей рваных,
срываться,
ревнуя к Копернику,
его,
а не мужа Марьи Иванны,
считая
своим
соперником.
Размышления о "сущности любви" перерастают в размышления о вдохновении и творчестве; переживания влюбленного сравниваются с творческим экстазом. Любовь не отъединяет человека от мира, а крепче связывает с ним, дает новую энергию для деятельности. "Письмо… о сущности любви" переросло в философский разговор о человеческой жизни, о любви и мечтах, о вдохновенном труде и суровой борьбе. Рассказывая о встрече с красавицей в Париже, Маяковский подчеркивает свое отрицательное отношение ко всякого рода случайным связям, не имеющим ничего общего с настоящей любовью:
Не поймать
меня
на дряни,
на прохожей
паре чувств.
Я ж
навек
любовью ранен —
еле-еле волочусь.
Для поэта неприемлема также и обывательски-благонамеренная любовь, одобренная мещанской, религиозной моралью:
Мне
любовь
не свадьбой мерить:
разлюбила —
уплыла.
Мне, товарищ,
в высшей мере
наплевать
на купола.
Маяковский не допускает отождествления любви с чувственной страстью, какой бы сильной и волнующей она ни была. И только после троекратного отрицания узкого, ограниченного представления о любовных отношениях Маяковский высказывает свое суждение "о сущности любви". Любовь, по мнению поэта, — это настоящее пробуждение творческой энергии, прилив свежих сил, желание трудиться и совершать великие дела:
Нам
любовь
не рай да кущи,
нам
любовь
гудит про то,
что опять
в работу пущен
сердца
выстывший мотор.
От любви "разворачиваются и стихи, и дела", утверждал Маяковский. В "Письме…о сущности любви" оригинально передано состояние любовного и творческого экстаза:
Подымает площадь шум
экипажи движутся,
я хожу,
стишки пишу
в записную книжицу.
Мчат
авто
по улице,
а не свалят наземь.
Понимают
умницы:
человек —
в экстазе.
Под воздействием любви у поэта обостряется восприятие окружающего мира. Его привлекают и земные огни, и небесные светила. Душу наполняет "сонм видений и идей", "ураган, огонь, вода подступают в ропоте". И "когда докипело это", тогда рождается настоящее поэтическое слово. Таким образом, любовь, труд и поэтическое творчество выступают в этом стихотворении в неразрывном единстве.
У Маяковского стихи рождаются на многолюдной площади, среди движущихся экипажей и машин, "с какой-то грошовой столовой ". И поэтическое слово, рожденное в творческих муках, возникшее из кипенья бурных страстей, не будет оставаться в тесных рамках "он" и "она". Слово о любви должно быть таким же значительным и весомым, как и всякая подлинная поэзия:
И вот
с какой-то
грошовой столовой,
когда
докипело это,
из зева
до звезд
взвивается слово
Золоторожденной кометой.
Этим гиперболическим полуфантастическим образом Маяковский хочет подчеркнуть могучую силу и масштабность настоящей любовной лирики, обращенной к "векам, истории и мирозданью". Настоящая любовь не отгораживает человека от окружающего мира, а только теснее сближает с ним. Охваченный высокими чувствами, поэт переживает такой душевный подъем, когда возникает необходимость творить, разговаривать со всей вселенной.
Ты посмотри, какая в мире тишь.
Ночь обложила небо звездной данью,
в такие вот часы встаешь и говоришь
векам, истории и мирозданью.
Сердце поэта вмещает весь мир, его чувства приобретают вселенские масштабы. А поэтому и говорить о них нужно такими значительными словами, которые сохранили бы свою силу на многие века.