Он ничего не мог подарить. Побег из дому, встреча с Харченко — всё произошло так внезапно, что он и не подумал о подарке. Вася — молодец, захватил вот модель. А что ему делать? Что подарить на долгую память ребятам из Кореи?
А время шло. Посмотрев в окно, он заметил, что железнодорожник в красной фуражке направился к колоколу, подвешенному у входа в вокзал. Значит, сейчас поезд уйдёт дальше, и Ли Пак Чен и его братья ничего не повезут с собой от Коли Самойленко. Рука невольно потянулась к воротнику. Пальцы коснулись галстука. Он пламенел на неспокойном сердце мальчика. Алёша Ветошкин перед всей дружиной завязал его и сказал: "Носи его и будь достойным!.." Дорог Коле галстук. Очень дорог. Но в такой миг его можно подарить. Самойленко посмотрел на Васю и тот, поняв его, кивнул: "Верно!"
Коля быстро снял галстук, так же быстро завязал его самому младшему из корейцев — Ли Пак Чену.
— От Николая Самойленко! — и добавил: — Будь достойным!
— Спасибо!.. — Ли Пак Чен стоял, не шевелясь; лицо его светилось счастливой улыбкой.
Чуть приподняв Ли Пак Чена, Самойленко обнял его. А тот, не отнимая своей единственной руки от галстука, доверчиво приник к курточке Николая. Остальные в купе стояли и молча, сосредоточенно смотрели на Самойленко и Ли Пак Чена.
В это время на перроне дважды ударили в колокол.
У самого выхода, в тамбуре, попрощались снова. Улыбался в густые желтоватые усы проводник. Медленно сходила на перрон незнакомая женщина. Спрыгнула со ступенек Оля Косюк. Сошёл и Коля.
В толпе он вдруг заметил мать. Она была в своей железнодорожной форме — стройная, серьёзная. Невольно подумал: теперь ему попадёт. И хотя мать, кажется, не хмурилась, он, протиснувшись вперёд, сказал:
— Я, мам, виноват… Но я не мог, мам, иначе. Раз в жизни, понимаешь?
— Ты о чём, сынок?
— Ушёл я… — И, подумав, добавил: — Мама, я галстук отдал. На память.
Мать ничего не сказала, но по тому, как она провела рукой по его голове, Коля понял: мать не сердится.
Резко свистнул главный. Поезд медленно начал отходить.
— Коля, до свидания!.. — высунувшись из окна, кричал Ли Пак Чен. На его сорочке в ярком электрическом свете алел Колин галстук.
— Знакомый? — спросила мать.
— Друг, мам, — и, подпрыгнув, Самойленко крикнул: — До свидания. Ли Пак Чен!..
— Добрый путь! — сказала мать и подняла руку. — Добрый путь, дети!
А на перроне над толпой звенело в разных тонах то громко, то тише:
— Будь здоров, Ли!
— До свидания!
— Счастливо!
Не отставая от третьего вагона, некоторое время бежали Оля и Вася, пока поезд не скрылся за станционными строениями и не стало видно последнего вагона с красным глазком сзади.
— До свидания! — звенели в ответ окна голубых вагонов.
Поезд шёл дальше, на восток, всё ближе и ближе к безбрежному Тихому океану.