Крики вокруг были такими гулкими, будто она была в какой-то колбе. Вокруг было столько движения, но она не могла понять, что все эти люди делают. Что вообще происходит? И с ней ли?
Ей было не унять дрожь в теле. Она потеряла ощущение реальности и, казалось, ничто не способно вернуть её в сознание, но вдруг в люке выхода на крышу показался человек.
Блюм спокойно и без спешки поднялся наверх и, выпрямившись, встал напротив Мяты, только на другом конце крыши. Как только их взгляды пересеклись, в её затуманенное сознание вмиг вернулась ясность, и в то же мгновение внутри всё сжалось от боли, – толстовка Блюма была залита кровью, но его глаза были лишены страха. Он выглядел совершенно спокойным.
Мята отчётливо слышала в голове его слова: "Ничто не умирает, всё перерождается". Но сейчас она никак не могла понять их смысл. Блюм вот-вот умрёт. Её друг скоро уйдёт навсегда. Это последние мгновения, когда она видит его живым! С её глаз потекли слёзы. Он не выживет в этот раз…
Страж заметил, что девочка стала смотреть куда-то позади него и обернулся.
– Что за?.. Ты должен быть уже мёртв.
Блюм не обратил ни малейшего внимания на опешившего Стража и продолжал смотреть на Мяту, а она на него.
Она вдруг вспомнила их первую встречу на последнем этаже высотки. Вспомнила его слова о том, что судьба мира зависит от судеб всех людей, живущих в нём, и что даже один человек в силах многое изменить. Тогда она не понимала, о чём он говорил. Теперь поняла. Выбор человека предопределяет его судьбу, и сейчас она предопределит свою.
Быть пленниками Стража – всё равно, что умереть. Рано или поздно он решит от них избавиться. Альфреда и ЭрДжея он не тронет. Потти позади неё, патрон всего один, а Блюма… уже не спасти.
Как и не спасти всех тех, кто пришли сюда из Парка и стали жертвами его лжи, как и не вернуть тех, кто погибли той кровавой осенью… Но ведь ещё остались те, кого можно защитить. Стража нужно остановить любой ценой. Здесь и сейчас.
Она перевела взгляд на Альфреда, – не стоило ей этого делать. Её решимость пошатнулась, как только их глаза встретились. Не только брат давал ей силы двигаться вперёд. Было кое-что, что она хотела бы сказать Альфреду, но видимо возможности уже не представится, поэтому она просто нежно улыбнулась ему, и тот всё понял.
– Нет… – прошептал он, но было уже поздно.
То мгновение, на которое Страж отвлёкся на Блюма, дало ей время, чтобы принять это решение. Она закрыла глаза и закричала, что есть силы:
– Страж врёт! Желания Парка нет! И сил у него нет! Парк выдум…
Никто раньше не слышал звук выстрела. Он оказался очень громким и пугающим. Пуля попала в грудную клетку, и тело упало наземь. Все, кто находились на крыше, стояли оцепеневшие, глядя на упавшее тело.
– Что за чёрт?.. – только и вырвалось у Стража.
Его руки дрожали, а в голове был полный беспорядок. Он смотрел на обездвиженное тело и не мог собрать воедино кусочки происходящего. Паника овладела им.
– Что за чёрт я спрашиваю?! Как это произошло? Кто это видел? Ты? – он прорычал на прислужника, держащего Лекаря.
– Нет, Страж, я…
– Тогда ты? Как это вышло?!
Страж буйствовал, но никто не мог дать ответ на его вопрос. Все были шокированы не меньше, чем он. Больше всех была потрясена Мята. У её ног лежал Блюм, принявший пулю вместо неё. Но ведь мгновение назад он был напротив, далеко, на другом конце крыши. Тогда как же он переместился сюда?
Громкий хлопок, будто хлыстом ударил Стража и тот резко обернулся, наставив пистолет на пустоту, – люк закрылся порывом ветра, отрезав путь назад находящимся здесь. Вожак в боевой позе держал пистолет наготове. Не мог же простой порыв ветра закрыть тяжелый люк.
Вдруг один за другим стражи начали падать и засыпать там, где стояли.
– Сестрён…ка…
– Потти! – Мята успела подхватить своего брата, который тоже начал терять сознание.
Стражи продолжали медленно погружаться в сон, пока в сознании на крыше не остались только ребята и вожак. Они были в напряжении и не знали, чего ожидать.
Новый шум заставил всех насторожиться. Страж резко обернулся, и на этот раз реальность была страшнее любой выдумки – Блюм начал подниматься.
Он выпрямился и встал напротив Стража, который не мог понять, правда это или он сошел с ума.
– Я же выстре…лил… в тебя…
– А я не умер. Тебе страшно? – голос Блюма звучал совсем иначе. Тембр не изменился, но сам звук был настолько тяжелым и плотным, что заставлял тело испытывать слабость. Это было что-то не подвластное их пониманию.
– Нет… сгинь… Умри!!!
Страж в панике снова наставил пистолет на Блюма и начал раз за разом нажимать на курок. И хотя пуль больше не было, он всё равно нажимал и нажимал в надежде, что этот кошмар наяву исчезнет.
– Достаточно, заблудшая душа.
Блюм подошел к Стражу, положил свою руку на дуло пистолета и тот вмиг начал плавиться. Капли металла полетели вниз, а Страж с неистовым криком боли выбросил пистолет. Рука так жгла, что казалось, будто он не чувствует всё тело. Ноги онемели, и он упал с ужасом глядя на свою ладонь, обожжённую до плоти.
– Не переживай, скоро боль материальной формы перестанет волновать тебя.
– Блюм, что происходит? – дрожащим голосом спросила Мята. Слёзы покатились по её щекам.
Блюм повернулся к ней лицом и нежно улыбнулся. Хотя это было лицо её друга, она не могла его узнать. Это он, его тёплая улыбка, его мудрые глаза, но теперь это был совершенно другой человек.
Блюм подошел к Мяте и протянул руку, чтобы вытереть слёзы. Она закрыла глаза и сжалась после увиденного, но её лицо не было обожжено. Вместо этого она почувствовала нежное прикосновение ладони. Она открыла глаза и увидела тёплую улыбку Фантаста. Он не убирал ладонь с её щеки.
– Я никогда не причиню боль твоей светлой душе.
– Блюм, твои волосы… и… руки…
Фантаст снова нежно улыбнулся ей.
– Моё время вышло. Мне пора возвращаться в свой цикл, – Блюм поднял глаза на небо. – Дело в том, что это тело дала мне Земля, и теперь настало время мне его вернуть и принять свою истинную форму.
С рук Блюма капала вода, а волосы разлетались, как песчинки, которые против законов гравитации поднимались вверх.
– Это тело служило мне ограничителем, чтобы я мог находиться здесь и жить, как человек. Оно создано из воды, необходимых для физической оболочки элементов и первичной материи. Простите, что не рассказал вам раньше, но моей целью было не подчинять или внушать страх. Я пришел сюда, чтобы подтолкнуть вас. Не мне вершить историю на этой планете, но я обязан сохранить на ней жизнь. Я хранитель вашего мира, вы называете меня Солнцем.
Обжигающие слёзы с новой силой покатились с глаз Мяты.
– Я… тебе не верю… – всхлипывая, сказала она. – Ты Блюм. Наш Блюм…
Хранитель ничего не ответил. Он продолжал нежно улыбаться и истончать волны согревающего тепла, физически ощутимые всем здесь присутствующим.
– Малыш, ты ведь не серьёзно?..
Он перевёл свой взгляд на ЭрДжея.
– Ты храбро защищался, мой друг, но у тебя сломано несколько рёбер. Тебя нужно подлечить.
Блюм подошел к нему и присел рядом. Он прикоснулся указательным пальцем лба ЭрДжея и боль тут же ушла. Тот был настолько шокирован, что даже не смог вымолвить и слова.
Блюм же поднялся и серьёзно начал:
– А теперь слушайте меня внимательно. У меня осталось мало времени. Судьба мира – это слияние судеб всех душ. Очень давно несколько людей, потакая своей жадности и страху, позволили тьме овладеть их сердцами. Они совершили непростительный поступок, извратив священное знание из-за пределов вечности. Знание об управлении энергией души…
Эти слова наконец-то вернули ЭрДжея к реальности.
– Ты говоришь о…
– Слишком рано эти знания попали в ваш цикл. Уровень сознания не позволил людям принять их, и они были использованы в той жестокой войне… Полные невежества, люди совершили ошибку, платой за которую стала жизнь целой планеты и всех её жителей. Дисбаланс духовной энергии вывел Землю из равновесия, и она начала умирать. Все миры однажды встречают свой закат, но вы ещё даже не увидели рассвет. Поэтому Мудрейшие разрешили мне снова спуститься в ваш цикл, чтобы исправить эту чудовищную ошибку.
– Но… почему вы просто не остановили ту войну? Почему никто не спустился раньше? – перебил его ЭрДжей.
– Наивысшее проявление любви – дать своему чаду свободу, возможность совершать ошибки и самостоятельно исправлять их, ведь только так возможно развитие, только этим путём знания превращаются в опыт. И если бы с небес к вам спускались боги и говорили, чего делать нельзя – вы бы только больше этого хотели. Для вас кажется жестокостью наше бездействие, но мир придёт к своему рассвету только тогда, когда люди сами откажутся от насилия и вражды, от войн и бессмысленных жертв. Не под чьим-то давлением, наставлением и не под страхом наказания, нет. Только из-за искреннего желания прекратить это, и пойти другим путём – мира и гармонии.
Но то была не обычная война. Мы и сами не думали, что она приведёт к таким последствиям, ведь никто раньше не использовал эти знания с такой целью. Этой войной вы ранили свою мать-планету в самое сердце, и мир начал умирать слишком рано, а вы ещё не исполнили свою роль в картине Вселенной.
Поэтому земля дала мне это тело, чтобы я смог отыскать три великие силы, необходимые миру для развития. Отыскать и… сберечь. Мне нужны были любовь, мудрость и сила, и к моему великому счастью, я нашел их. Нашел в вас, мои друзья. Нашел и не дал уничтожить…
Мята, – серьёзным тоном обратился к ней Блюм, – сегодня ты должна была умереть. Но ты нужна Альфреду, чтобы он выполнил своё предназначение, а вы оба нужны ЭрДжею, чтобы он исполнил своё. У вас три великие судьбы, и каждый из вас играет важную роль. Я изменил картину мира, когда вмешался в историю сегодня, и никто из вас не пострадал. Но баланс душ должен быть соблюдён…
– Поэтому ты уходишь?.. Чтобы был баланс?.. – сквозь слёзы спросила Мята.
– Нет, моя жизнь не имеет здесь ценности, ведь в этом мире меня быть не должно. Элай, – Страж содрогнулся, услышав своё имя, – как я и сказал тебе при нашей первой встрече, моя смерть будет концом и для тебя. Ты пойдёшь со мной.
Страж с мольбой посмотрел на него:
– Я… я просто хотел избавиться от всего плохого...