Но они окончательно не решили ничего, да и мы тоже. Хотя я все же рассчитываю, что к вечеру мы, возможно, выберемся из города. Потому как, повторюсь, еще одну подобную ночь проживать не хочу….
Спрашиваем также у родителей мужа – возможно, они поедут с нами? Они пока отказываются. Дома им спокойнее.
Часов в 11 снова звучат сирены.
Решаем с мужем и детками "прорепетировать" уход в укрытие. У нас, напомню, это баня, как самое защищенное место в доме – без окон, у единственной кирпичной стены в доме и с многими простенками.
Даем сигнал деткам осторожно спускаться по лестнице и ждать нас внизу, не отходя от нее. Сами берем в охапку тревожный рюкзачок. Я успеваю захватить тарелку с бутербродами, стоящую на столе, недавно принесенную свекровью, какую-то булку и бананы, муж захватывает электрочайник. Спускаемся вниз, быстренько – все ещё под звуки сирен – переходим с детками в баню.
"Да, — думаю я, — у нас, конечно, прямо VIP-укрытие какое-то. И туалет есть, и умывальник, душ (причем вода у нас из крана питьевая идет), и тепленько – в печку всегда можно подкинуть, если что, и холодильник в предбаннике… И даже мобильный интернет кое-как ловит, и мы имеем связь с внешним миром…"
От прямого ракетного удара, конечно, такое укрытие не спасет, но от обстрелов или взрывной волны, если бомба упадет куда-то рядом, наверное, уберечься можно.
Удивляют эти мысли. Неужели я могу вот так просто размышлять о возможных бомбардировках? Нет, это все кажется совершенно нереальным.
Спустя несколько минут муж притаскивает несколько стульев, которые были у нас в прихожей и выворачивает деткам пакет деревянных кубиков и пластинок, который стоял невдалеке, как очередь на сжигание в печи.
Детки довольны, им это все в новинку и интересно. Нам, хоть и тревожно, конечно, но тоже вполне ничего.
Вдруг с ужасом понимаю, что одна из моих беременных девочек, с которыми я сейчас работаю – из Калиновки. То есть я, конечно, давно это знала, но только сейчас у меня в голове состыковывается Калиновка, в которой живет моя чудесная, светлая, добрая, осознанная и любящая беременная мама, и Калиновка, в которой вчера и сегодня ночью были взрывы. Калиновка, из которой вывозили раненных, Калиновка, в которой тушили пожары, Калиновка, откуда эвакуируют людей…
Это осознание холодной волной проходит по моему телу. Захожу в мессенджеры, пишу ей сообщения. Вижу, что больше суток она уже не была в сети. Молюсь, чтобы с ней и её семьей всё было в порядке.
Пишу также в чат с моими винницкими девчонками, моим Кругом Поддержки, моим Кругом Силы, моими любимыми душевными подругами… Пишу сообщение, спрашиваю, все ли хорошо, все ли в безопасности.
Позже муж приносит удлинитель из предбанника, и прямо здесь, в бане, ставим чайник. Накрываем импровизированный "стол" просто на банной лавке. Мы с детками сидим на стульях, муж – на главном "троне" ванной комнаты.
Боже, как же это все мило, комично и трагично одновременно!
Благословляем еду, как обычно, перед трапезой. Мысленно благодарю Бога за то, что даже в таких непонятных обстоятельствах, он заботится обо мне и обо всех нас и посылает нам самый мягкий вариант проживания ситуации из всех возможных.
Делю три маленьких бутерброда на нас пятерых. Детки – довольные и веселые – пьют чай. Я решаю заснять этот момент на телефон, чтобы и из этих дней хоть что-то светлое осталось на память. И чтобы родственникам сейчас переслать, немного их приободрить.
Муж предлагает снять и меня. Я передаю ему телефон, но как-то неудачно – телефон выворачивается из руки и падает на пол. С сожалением думаю, что родственникам видео уже не перешлешь, потому как вдруг они решат, что это по нам таки попала бомба, потому и телефон упал… Это проносится у меня в голове в долю секунды, муж тем временем дергается, чтобы поймать телефон, и бутерброд, который он держал в другой руке, падает прямо на пол – рядом с унитазом и сливом для душа… валяется под нашими ногами…
Смотрю на это зрелище – рассыпанные по не самому чистому полу крошки, кусочек масла и мясо, валяющееся прямо возле душевого слива, рядом с ведром для использованной туалетной бумаги… У нас было три малыша-бутербродика, которые свекровь сделала для деток, себе и каждому из деток я дала по половине, мужу отдала целый… Не пойми на сколько мы застряли в бане… И сейчас эти возможно последние крохи еды (как это выглядит в моем воспаленном тревогой сознании) валяются у нас под ногами…
До меня медленно доходит абсурдность происходящего.
Меня накрывает волна горячего… нет, не так… горячечного смеха. Заливаюсь хохотом, не могу остановиться. Смеюсь от абсурдности и невозможности всего происходящего.
Мы… обычные, ничем не примечательные, мы… наша маленькая большая семья… наши любимые малыши… прячемся от возможных бомб… В БАНЕ… распиваем тут чаи… роняем бутерброды… а в небе звучит тревожная сирена… а рядом с нами тревожный рюкзачок… а где-то в соседних городах гибнут люди… и когда и сколько это продлится – непонятно… и каким будет мир теперь – вообще неясно… и кто мы теперь… и как нам жить дальше…
Мой хохот плавно, почти незаметно, переходит в рыдания… Слезы, брызгавшие минуту назад из глаз от смеха, становятся слезами боли и страха…
Старательно делаю вид, что все ещё смеюсь, чтобы не испугать детей, но муж, как мне кажется, все понимает… Начинает о чем-то говорить с детьми, поднимает бутерброд, отряхивает его и съедает… а я понемногу успокаиваюсь и вытираю слезы.
С удивлением понимаю, что впервые за последние сутки чувствую некое подобие спокойствия внутри… Эмоциональный всплеск дал небольшой сброс моей тревоги, и теперь я смогу функционировать ещё какое-то время…
Допиваем чай. Я убираю с нашего импровизированного стола.
Муж ложится на верхнюю полку в парной, дети играют с деревянными брусками, я ложусь на нижнюю полочку бани, муж включает аудиокнигу на телефоне, и становится так спокойно-спокойно, что я даже почти засыпаю…
Вскоре звучит сигнал об отмене воздушной тревоги. Вздыхаем с облегчением. Отправляем деток наверх, сами наводим порядок в бане. Муж выходит на улицу набрать дров побольше – на всякий случай… И тут, поднимаясь вверх по лестнице, слышу далекий БУММММ…
Через минуту муж, с охапкой дров в руках, испуганно заходит в дом, говорит, что на улице очень сильно слышно было, сначала шипение, а потом взрыв. В доме это слышалось не так мощно, как вчера, но на улице, видимо, ощутимо.
Что делать? Дети уже наверху. Сигнал тревоги отменили всего несколько минут назад. Прислушиваюсь… "Если будут новые взрывы или снова сигнал о тревоге – возвращаемся в баню", — думаю я. Но новых звуков нет.
Муж в очередной раз пробует дозвониться другу в селе, чтобы он протопил нам дом – снова безуспешно… Получается, что если в течении часа не дозвонится – сегодня мы явно никуда не едем. Ведь мало того, что холодно будет в доме, так, скорее всего, ещё и полно угарного газа – по прошлому опыту, если печь долго не топилась – печные ходы хорошенько отсырели, и дым вначале стелется в дом – до тех пор, пока ходы не прогреются…
С горечью понимаю, что меня, скорее всего, ждет ещё одна бессонная ночь…
Пролистываю ленту новостей в поисках информации об обстановке в моем городе. Вроде как, взорвали масложиркомбинат в районе недалеко от нашего, сейчас тушат пожар.
Меняет ли эта информация что-то?
Нет, наверное. Все равно ехать пока некуда…
В течении дня собираем вещи. Раза 3-4 ещё прячемся с детками в "укрытии". Следим за новостями. Созваниваемся с родными. Списываемся с друзьями. Молимся…
Около 15-16 таки выходит на связь наш друг из села. Говорит, что уже начал топить.
"Хорошо, — думаем мы, — значит, завтра на утро можно целиться ехать в село". Просим, чтобы он ещё раз наведался к нам вечером, хорошенько проветрил и подкинул дров.
Моя тетя и дедушка, вроде, тоже решаются уезжать в село – не в наше, но рядышком, в дом родственников. Договариваемся, что папа их завтра завезет. Ехать нам по пути, так что выезжать с города будем двумя машинами – уже спокойнее… Хотя волнуюсь о том, как папа будет сам возвращаться назад…
Под вечер большая часть вещей собрана по пакетам. Написаны списки того, что нужно ещё завтра доскладывать. Плюс нужно будет все растаскать по сумкам и запихнуть в машину. Вечером провожу минимально возможную уборку дома, пылесошу.
Детки радуются известию о том, что завтра уезжаем в село. В очередной раз рассказываем Любаше (старшая дочь), что едем на её родину. Ведь именно там она родилась 4,5 года назад – в тот период, когда мы жили на своей земле, в своем маленьком раю на лоне Матери Природы…
Хотим лечь спать пораньше, но со всеми сборами и побегами в укрытие, добираемся до укладывания детей ближе к 11 вечера… Муж решает пойти попариться в бане напоследок. Я честно собираюсь ещё поработать немного, но совсем не идет.
Слишком устала… слишком тревожусь… слишком болит… слишком щемит безудержное и сейчас бессмысленное желание помочь…
Всего слишком с лишком.
Кому помочь? Как помочь?
Денег у нас почти нет, пойти в тероборону не могу. Хотя, судя по своему настрою – не будь у меня детей – пошла бы, как миленькая… Поддерживать женщин онлайн и проводить благотворительные женские круги, как я планировала ранее, с этими постоянными воздушными тревогами – не имею никакого ресурса.
Все, что могу сейчас – постить сторис в поддержку Украины.
Почти плачу от своего бессилия, но успокаиваю себя тем, что уедем в село – там немного успокоюсь, и возьмусь по полной за онлайн-работу. Очень надеюсь, что мобильный интернет и пресловутые 5G сделали свое дело за эти годы, и связь с миром у меня все-таки будет.
Ещё вспоминаю о том, что мы теоретически можем вернуть себе судебный сбор за апелляционный суд, на который так и не подали иск в разбирательствах с ОСББ нашего дома, куда мы никак не переедем уже третий год… Так вот, думаю о том, что завтра по дороге в село нужно заехать в какой-нибудь банк и попросить сумму судебного сбора перевести на счет ВСУ. Хоть как-то, хоть чем-то, хоть кому-то хочется быть полезной сейчас… кроме своей семьи, конечно…
Укладываю деток спать, ближе к полуночи сама спускаюсь в баню, решаю немного погреть ноги перед сном – может, это поможет уснуть сегодня немного быстрее?
Только ложусь в кровать – опять звучат сирены.