Потому что в такие моменты, как сейчас, пока муж искромечет шутками или соблюдает паузу для создания комического или драматического эффекта, мой мозг со скоростью света додумывает себе самые нехорошие сценарии продолжения его истории из всех возможных.
В общем, как оказалось, муж выехал на широкое место дороги, начал разворачиваться, но соскользнул в огород.
— Это ничего, — говорит, — я затормозил, далеко не заехал. Можно было бы попробовать выехать, но там сзади дубок молодой растет, я в него почти уперся. Получается, что либо рубить его нужно, либо пока не выезжать.
"Как не вовремя, однако, — думаю я. – А если нам Ярика сейчас к доктору везти нужно будет?"
— Новость вторая, — продолжает муж. – Мама сломала обе руки.
Пока я нахожусь в легком оцепенении от этого известия, муж продолжает:
— Я ей позвонил только что, а трубку взяла не она, а сестра. Говорит, что мама вчера упала и сломала две руки. Они уже были у врача, поставили гипс.
Одна из рук у свекрови уже была сломана раньше, долго заживала, каким-то специальным аппаратом собирали её обратно.
— А сейчас сестра паникует по поводу нехороших новостей и в экстренном порядке собирает вещи. Будет вывозить маму и сына в Польшу.
— Ничего себе! – не нахожу я что ответить. – А как же мама так руки сломала? Это во дворе или где?
— Я не знаю. Сестра как раз собиралась, спешила, много не рассказала.
Вот так новости!
— А почему они уезжать решили?
Муж пожимает плечами.
— Не знаю почему, но я так понял, что они уже почти готовы. Будут ехать через Молдову, там на границах проще сейчас.
И у свекрови, и у сестры мужа, и у её сына есть заграничные паспорта, так что проблем с пересечением границ быть не должно. Сестра со своим мужем вообще за день до начала войны из Испании вернулись. Хорошо, что вернулись, потому что как бы их сын-подросток был без них во всех сложившихся обстоятельствах?
Муж сестры моего мужа (простите за каламбур) ещё в первый день войны стал одним из организаторов местной теробороны. И сейчас оставался в Виннице. А вот сестра с ребенком и мамой решили уехать. Свекр тоже остался на месте – не рисковал оставлять свой дом и хозяйство.
Сейчас они через Молдову, Румынию, Венгрию и Словакию хотели добраться в Польшу, где училась старшая дочь. Приходилось делать такой крюк – во-первых, чтобы быстрее покинуть территорию Украины, на дорогах которой находиться было небезопасно. Во-вторых, потому что, если ехать напрямую в Польшу, то очереди на таможне, как ходили слухи, достигали уже 2-3 суток – столько было желающих выехать.
Сестра ехала на своей машине. Все документы были в порядке и, в принципе, семья у них была при деньгах, так что по идее, дорога должна была быть более-менее (по меркам этого времени) спокойная. Но, конечно, как сейчас свекрови с двумя только что поломанными и загипсованными руками ехать в столь далекий путь – можно было только представить…
— А что с машиной делать будем? – спрашиваю я.
— Попрошу ребят, как будет заморозок, чтобы помогли вытянуть, — отвечает муж.
Тем временем, потихоньку просыпаются детки. Поим всех чаем, кормим.
Ярик есть особо не хочет, но на чай с пряником соглашается. Температура так и держится на прежнем уровне. Голова все ещё болит в виске. Говорит, что уже меньше, но когда садится или встает, а также когда смотрит на свет – болеть начинает сильнее.
"Ещё и на мигрень похоже", — думаю я.
Дождавшись "приличного" времени, звоню нашему семейному доктору. Не сильно надеюсь, что дозвонюсь – она и в мирное время редко трубку брала, очень большая загруженность у нее. "А сейчас звонков, наверное, в разы больше", — думаю я.
Но, к своему удивлению, дозваниваюсь с первого раза.
Она внимательно выслушивает. Приходим к совместному решению, что лучше перестраховаться и дать Ярославу пропить курс антибиотиков. И младшей дочке тоже (она, хоть и без температуры, но кашель у неё также все ещё не прошел). А ещё, говорит, отхаркивающие нужны.
Отхаркивающих у нас нет от слова совсем. Она мне выписала какое-то из них за день до начала войны, но конкретно его-то я и не купила. И, кстати, несмотря на то, что свой курс антибиотиков я накануне днем закончила пить, у меня кашель тоже до сих пор не прошел, и я явственно ощущала, что в легких сидит какая-то гадость.
Доктор настаивает, что отхаркивающее нужно, хотя бы какое-то.
Благодарю, кладу трубку, советуюсь с мужем.
Из доступных нам вариантов – поехать в районный центр или в Винницу. В районном центре может не быть нужного средства, там всего пару аптек. А в Винницу ехать как-то страшновато. К тому же, машину вообще не пойми когда вытянуть сможем.
Приходит мысль – так если сестра будет ехать условно мимо нас, может быть, она подвезет нам лекарство?
Муж звонит сестре, но оказывается, что она уже проходит границу.
"Вот это скорость, ну и дает!", — думаю я. Желаем счастливого пути. Одновременно и радуемся за них, и немного расстраиваемся, потому что, что делать теперь нам самим – непонятно.
Решаем начать давать антибиотик, а отхаркивающее у друзей по селу попробуем найти. В крайнем случае, может, травы какие-то позавариваем.
Нужно сказать, что в обычной, мирной жизни, мы крайне настороженно относимся к лекарствам, особенно к антибиотикам. И, скорее всего, в обычной жизни мы бы вот так сразу не давали ребенку антибиотик, а наоборот, радовались бы, что раз температура поднялась, то, значит, у организма наконец-то появились силы побороть инфекцию, которая так давно в нем сидит.
Но в военное время вообще, ни на долю процента, не хотелось рисковать, ведь если возникнут осложнения и понадобится экстренная медицинская помощь – непонятно, получим мы её или нет…
Сыночек очень скоро после чая и приема антибиотиков снова засыпает. Мы с мужем пробуем продолжать наводить порядки, я готовлю обед, девчонки бегают вокруг. Весь день меня не покидает тревога за здоровье сына.
Чувствую особую хрупкость и беспомощность сейчас. Просто потому, что самая банальная простуда – без доступа к медикаментам и врачебной помощи – может оказать роковой.
Время от времени на меня саму нападают приступы жжения и щекотки в легких. Откашливать ничего не получается – за все время болезни не получалось. Решаю попробовать дыхательную гимнастику, которую, по большому счету, давно пора было начать делать, чтобы помочь своим легким очиститься.
Ярик проснулся один раз до обеда, мы ещё раз напоили его чаем, и он снова уснул. Мы же с девочками пообедали, забрали их к себе в комнату, чтобы не разбудили брата. И так сладко все улеглись рядом с печкой, что тоже очень скоро задремали.
Спустя где-то час меня разбудил сынишка. Я покормила его обедом – он ел с большим аппетитом, что не могло не радовать. Голова у него уже не болела, но температура пока держалась. Он даже попросил поиграть в лего, я оборудовала ему "игровую площадку" прямо в кровати, а сама ушла мыть посуду.
Муж на день одолжил у друзей кабель для моего телефона, и я наконец-то его полностью зарядила. Так что даже без всяких опасений включила себе аудиокнигу, пока мыла посуду.
Слушала тогда "Тяжелый свет Куртейна. Желтый" из цикла книг Макса Фрая. Это очень глубокая, философская фантастика. Именно из этой книги взята цитата в самом начале моих дневников. И именно из этой части, которая меня, собственно, и вдохновила на их написание.
Как раз тогда в книге описывался момент, когда группа людей по ошибке, сами того не подозревая, перешла в другую реальность.
В реальность, где мир казался почти таким же, как и обычно, но сами люди начали быть "худшей версией себя". Их обуревали мысли, чувства и желания, которых они не привыкли испытывать в обычной жизни. Любящие и смелые до этого люди начали ревновать и презирать друг друга, осуждать и ненавидеть, лицемерить, грызть самих себя, поддаваться унынию и отчаянию.
Люди в группе попались довольно осознанные и быстро поняли, что что-то здесь нечисто.
И тогда, дабы вернуться домой, они решили, что сейчас должны делать лучшее из того, на что способны. Кто-то смог улыбнуться другому, кто-то – сказать что-то приятное, обнять, поддержать. Кто-то прочел стих, а один мужчина заиграл на музыкальном инструменте, который имел при себе. И вот тогда, когда каждый из них начал проявлять лучшие качества и стороны самого себя, преодолевая гордыню, уныние, ненависть, страх и презрение – они смогли вернуться домой.
"Так это же о нашем нынешнем положении!" — думаю я, вспоминая свои недавние перепады настроения, свою почти неконтролируемую злость и отчаяние. Вспоминая многих перепуганных соотечественников, друзей, блогеров, вспоминая свою маму, которая начинает ненавидеть и проклинать захватчиков… вспоминая россиян, чьи комментарии в отношении событий в Украине я читала, в стиле "так вам и нужно"… Нас всех как будто подменили, стравили друг с другом, заставили испытывать чувства, которых мы никогда не думали, что будем испытывать.
Мы ведь не такие! Это все неправильно!
Как выйти из этого состояния?
Начать делать лучшее, на что ты способен.
Протянуть руку помощи тому, кто в этом нуждается. Улыбнуться, успокоить, накормить, обнять, написать правду – невзирая на страх, выйти на протест против войны, записаться в волонтеры. Делать лучшее из того, что ты умеешь – рисовать, снимать видео, писать о происходящем…
Писать…
Писать – это то лучшее, что я могу сделать сейчас. Решаю, что завтра же начну записывать свои мысли о происходящем, вести свою хронику событий, и как только появиться возможность опубликовать – опубликую на всех возможных площадках. Чтобы как можно больше людей по всему миру, а особенно в России, осознали реальность войны и свою ответственность за выход из неё.
Часам к шести разбудила девчонок и мужа, напоила всех чаем. Температура у сынишки практически нормализовалась, и я наконец-то выдохнула с облегчением.
Даже села с детками рукодельничать.
Плели нашим девочкам браслетики из бисера. Точнее девочки, к моему большому удивлению, даже Даруня, которой ещё и трех лет нет, сами плели браслеты, нанизывая бисер и бусинки на резинку.
Это был очень трепетный и душевный момент. Островок спокойствия в эту безумную неделю.
— Смотрите, как хорошо сейчас, — говорю деткам и сама себе.